– На сеновале он тебя положит. Спала раньше насеновале?

Она помотала головой, так же счастливо улыбаясь.

– Вот и узнаешь, каково это. Давай-ка догонять наших, ато отстали мы с тобой.

Девушка знала, что в селе Кравцево будет их первая ночевка вдоме. От других паломников, уже ходивших по избранному Пути, она слышала, чтоодин из сельчан – сам бывший Безымянный, и потому он предоставляет приют всем,кого ведет Данила. Зачем нужно проводить ночь в деревне, она не понимала – ведьони прекрасно ночевали и в палатках, но раз Данила так задумал, значит, всеправильно.

Со стороны Безымянные не были похожи на монахов, что было истранно, и одновременно как-то успокаивающе. Просто идут люди, не то туристы,не то паломники, и у каждого за плечами большой рюкзак. А что молчат, и такпонятно – вечер уже, а они только дошли. Устали люди, не до разговоров им.

«Интересно, а почему мы так мало общаемся друг сдругом? – неожиданно подумала девушка. – Ведь никакого запрета нет.Данила беседует с каждым, а между собой никто, кроме тех двух Безымянных,которые провожали Веру, не разговаривает». Воспоминание о Вере заставило еепоежиться, но девушка заставила себя думать о другом. «Данила мне все объяснил.Данила мне все объяснил…» Повторив фразу несколько раз, как заклинание, онаускорила шаг, догоняя остальных.

Идя рядом с последним Безымянным по песчаной дороге,поросшей на обочинах высоченной, в человеческий рост, крапивой, она осторожнорассматривала каждого из попутчиков и пыталась объяснить самой себе, почему ейдаже и не хочется заводить с ними разговоры. «Наверное, дело в том, что нашПуть не должен сопровождаться какой-то болтовней, – наконец решиладевушка. – Молчание – как-то более торжественно».

Идущий около нее безымянный повернулся, словно подслушав еемысли, и со странной усмешкой взглянул девушке в лицо. Это был мужчина летсорока, сутулый, с сероватым лицом, на которого она никогда не обращалавнимания. Он почти всегда шел последним. Девушка первый раз оказалась такблизко от него, и до нее донесся запах, исходящий от Безымянного, –кисловато-терпкий запах немытого мужского тела. Она вздрогнула и быстро прошланесколько шагов вперед, но запах остался с ней, и даже пыль, поднявшаяся отостальных паломников, не могла заглушить его. Женщина, с которой поравняласьдевушка, тоже бросила на нее косой взгляд, но тут же отвернулась. Высокая,очень худая, с висящими по бокам заостренного лица черными волосами, онанапомнила девушке дохлую ворону, которую та как-то в детстве нашла в бабушкиномсаду и почему-то страшно ее испугалась. Испугалась настолько, что расплакалась,и дед успокаивал ее, гладя маленькой сухой ладонью по спине, пока она неперестала заикаться от слез. Она так и не сказала родным, что перепугало ее, носейчас, идя рядом с Безымянной, отчетливо вспомнила тот случай.

Подумав об этом, девушка внезапно поняла, почему она нехочет разговаривать ни с кем из своих попутчиков. Дело было вовсе не вторжественности молчания.

Просто они ей не нравились. Никто. Ни один из них.

Изба оказалась очень просторной и чистой. Молчаливыйбородатый хозяин, которого Данила назвал Андреем, четверых Безымянных оставил вдоме, а остальных отвел в большую пристройку на заднем дворе. Там вдоль стеныстояли длинные узкие кровати, видимо, соструганные самим хозяином, и на каждойлежало шерстяное покрывало.

– Так, одному не хватает, – хмуро сказал Андрей,пересчитав Безымянных. – Кто нынче на сене спать будет?

– Ой, а можно мне? – встрепенулась девушка.

Хозяин обернулся, смерил ее взглядом и кивнул.

– Ладно, только чур не орать ночью, если что. Ну там,шорох мышиный услышишь или, может, что другое…

– А что – другое? – с интересом спросила она,начиная догадываться, почему Данила попросил ее спать на сеновале.

– Сама увидишь. Ну, пойдем.

Когда они вышли во двор, хозяин неожиданно попросил:

– Послушай, добеги до баньки, скажи хозяйке моей, чтогости прибыли. А я пока тебе приготовлю все.

Девушка не поняла, что можно готовить на сеновале, нопослушно пошла к маленькому строению с одним светящимся окошком далеко вогороде. Поблизости переругивались собачонки, и на дальнем конце села какой-топес отвечал им злым басовитым рыком.

– Хозяюшка, – позвала девушка, подойдя к бане.

– Ай? – отозвался из предбанника низкий женскийголос.

– Вам Андрей просил передать, что гости у вас.

– А-а, паломники-то? Иду я, сейчас иду. Выхожу уже.

Девушка поспешно зашагала обратно, глядя под ноги, чтобы неспоткнуться на тропинке, и чуть не врезалась в самого хозяина.

– Куда торопишься-то так, прыткая? Ну, сказала?

– Сказала. Она говорит, что уже выходит.

Андрей завел девушку в сарай, щелкнул выключателем на стене,и тусклая лампочка осветила деревянную лестницу, ведущую под крышу.

– Забирайся. – Он сунул ей в руки одеяло.

– Спокойной ночи, – пожелала она, с любопытствомоглядываясь вокруг.

– И тебе того же.

Дождавшись, когда она поднимется, он крикнул снизу:

– Ну что, готова?

– Да, спасибо.

Щелкнул выключатель, проскрипела дверь, и она осталась одна.В кромешной темноте.

Усевшись на корточки в ворохе сена, девушка закуталась водеяло и принялась ждать. В том, что ей предстоит очередное испытание, она несомневалась – не зря же Данила отправил ее сюда. Наверное, опять будутчем-нибудь пугать. И хозяин предупреждал… Ничего, первое она прошла – и второепройдет!

Сидеть в сене было тепло и приятно. Сухие травинки немногопокалывали через одежду. Пахло почему-то не так сильно, как она ожидала, и каромату сухой травы примешивались еще какие-то непонятные запахи – то лидерева, то ли животного, то ли того и другого сразу. Внизу что-то тяжеловздохнуло, и раздалось фырканье. «Коровы, – сообразила она. – У нихже здесь коровы или еще кто-то. Овцы, может быть?» Теперь она отчетливо ощущалазапах, поднимающийся снизу – тяжелый, щекочущий ноздри. Что-то тихо шуршало тов одном углу, то в другом, и девушка вспомнила про мышей. Подняв голову, онаувидела щели в потолке, сквозь которые пробивался слабый свет. «Ночь лунная.Все хорошо будет видно. Значит, не так страшно».

На самом деле страшно ей не было вовсе. Тогда, у родника, еезастали врасплох, но сейчас было совсем по-другому. Даже интересно: что жеслучится на этот раз? Девушка легла наконец на сено, натянула одеяло, хотя онобыло совсем не нужно, и стала прислушиваться.

Ей показалось, что прошло не меньше получаса, когда дверьвнизу заскрипела. Резко сев, она сбросила одеяло и стала вглядываться вниз.Какой-то человек поднимался по лестнице. Когда показалась голова, девушкаузнала Данилу и вскочила, но он приложил палец к губам, и она опять опустиласьна мягкое сено. Так, значит, никакого испытания не будет! Он просто хотелпобыть с ней этой ночью!