– Господи, да никуда я не смотрю! Играй, играй, мойхороший.

Мальчик опять залез под стол и засопел оттуда. Некотороевремя в комнате были слышны только постукивания железной колотушки, которойОльга Степановна отбивала мясо. Наконец из-под стола опять послышался тонкийголосок малыша:

– А знаешь что? Папа с нами не полетит.

– Почему не полетит? – удивилась Ольга Степановна,отложила колотушку и присела на корточки.

Прямо на нее глянули два больших голубых глаза, и она вкоторый раз подумала, что мальчонка на мать ну совсем не похож.

– Потому что папа говорил, что я ему не нужен. И я егос собой не возьму!

– Как не нужен? – ахнула Ольга Степановна. –Ты что такое говоришь? Не мог тебе папа такое сказать! Ты посмотри насебя… – Она схватила мальчика под мышки и подтянула к себе. –Посмотри: вот ручки беленькие. Беленькие?

Тимоша кивнул.

– Вот щечки розовые. Розовые? Вот глазки синие-синие.Вот волосики вьющиеся. Как же такой мальчик может быть не нужен? Да он всемнужен!

Он чмокнула ребенка в макушку, нежно пахнущую ромашковымшампунем, и покачала головой. Ай да Эдик! Надо ж было додуматься – при деткесказать такую плохую вещь.

– А хочешь, а тебе один секретик скажу? –прошептал Тимоша ей на ухо.

– Хочу, – тоже шепотом ответила она.

– Только ты никому не говори, а то это секрет! А еслискажешь, я с тобой больше играть не буду.

– Хорошо, никому не скажу, – пообещала ОльгаСтепановна, наклоняясь к мальчику.

Он помолчал, потом прижал губы к ее уху так близко, что унее мурашки побежали по коже от щекотки, и прошептал:

– А папа мне на самом деле не родной. Меня другой папародил с моей мамой.

Ольга Степановна отодвинулась и, открыв рот, посмотрела наТимофея.

– Господи, а ты откуда это знаешь? – выдавила она.

– Папа на маму кричал, а я слышал. А потом мы с мамойуехали. Вот. Только ты никому не говори – ты обещала. Я бабушке с дедушкой одинраз сказал, а они ругаться начали. Ты не будешь ругаться?

– Боженька святый, да за что ж на тебя ругаться, ягодкаты моя! – крепко обняв Тимошу, Ольга Степановна прижала его к себе иначала торопливо гладить по головке. – Мальчик мой чудесный, лапушка моя,крохотка моя ненаглядная, как же на тебя можно ругаться!

Она еще бормотала что-то ласковое, пока Тимоша, доверчивоприжавшись, сидел у нее на коленях, но в голове у нее крутилось другое. «Так,значит, он про отца своего говорил, а вовсе не про Эдика нашего! Дура я, дура,могла бы и сразу догадаться. Теперь понятно, с чего Наташа с первым мужемразвелась. Принесла, значит, от другого. Ну и ну!»

– Бедняжечка ты моя! – сказала она вслух. –Ну ничего, у тебя теперь другой папа есть – дядя Эдик. Правда?

– Правда!

– А что ты на ужин хочешь? Может, рыбку тебе пожарить?

– Нет, лучше ты мне листик дай капустный. Я в негопряник положу и буду как зайчик.

Умилившись, Ольга Степановна достала пряник и протянулаТимофею.

– На, до ужина далеко еще. Погрызи, зайка.

Малыш схватил пряник и спрятался под столом. «Крошки нужнобудет не забыть подтереть, – автоматически отметила ОльгаСтепановна. – Интересно, а Женя-то знает, что мальчонка неизвестно откого? А Эдик? Хотя… что уж тут такого… дело житейское, как говорится».

Покачав головой, Ольга Степановна аккуратно сложила отбитыекусочки мяса в маринад и убрала в холодильник. Заварила себе чай и уселась застол, время от времени поглядывая себе под ноги. Но Тимоша сидел тихо, грызпряник по кусочку и даже не очень крошил.

Выскочив из машины, Наташа предоставила Эдику разбираться смногочисленными пакетами, а сама побежала к дому – ветер задувал такой, что влегкой курточке ее тут же продуло насквозь. Конечно, зайти внутрь можно было быи из гаража, но тогда пришлось бы ждать, пока Эдик развернется, загонит машину…«Надо в самом деле на права сдать, – пришло ей в голову. – Куплю себемаленькую красивую машинку, буду Тимошку катать по городу». Наташа улыбнулась иускорила шаг, но вдруг рядом с ней выросла, словно из-под земли, сутулая фигурав непременном ватнике.

– Ой! – чуть не подпрыгнула она от испуга. –Господи, Сергей Кириллович, что же вы так людей пугаете!

– А у тебя что, совесть нечиста? – проскрипелстарик, с ухмылкой поглядывая на нее. – Ишь, чисто как коза подскочила.

– Подскочишь тут с вами, – пробормотала Наташа,успокаиваясь. Привычка Сергея Кирилловича передвигаться по саду совершеннобесшумно всегда действовала ей на нервы. – Под вами даже снег не скрипит.Вы случайно не охотник?

– Какой я охотник! Никакой я не охотник. Я знаешькто? – Он наклонился к Наташе, вглядываясь ей в глаза.

– Кто?

– Я – добыча!

Он выпрямился и торжественно поднял вверх обветренныйуказательный палец с заскорузлым желтым ногтем. Наташа смотрела на некрасивый,неэстетичный палец и никак не могла отвести глаз. «Гляди ему в глаза», –приказала она самой себе и с усилием перевела взгляд. Сморщив в ухмылке лицо,от чего оно стало похожим на сушеную ягоду клюквы, старик покачивал головой.

– Да, добыча. Хотят они меня извести окончательно. Датолько кто им позволит? Никто не позволит. Думаешь, я позволю? Или, может,хозяйка, а? А ведь они для нее стараются, понимаешь какое дело, для нее!

Ухмылка стерлась с его лица, и теперь перед Наташей стоялстарый, очень расстроенный чем-то человек.

– Сергей Кириллович, а… а что случилось? –осторожно спросила она. – Почему вы добыча?

Старик вытер слезившиеся глаза, вздохнул и покачал головой.

– Вот я тебе сейчас скажу, а ты, может, с нимизаодно, – рассудительно сказал он. – И пойдешь, донесешь, куда надо.

– Да кому надо?!

– Ладно, не твоего ума дело, – махнул рукой СергейКириллович. – Я ведь что тебе сказать-то хотел: иди, попроси кухарку вашулекарства мне купить. Вот, я тут на бумажке все написал.

Он полез в карман и достал тетрадный листок с аккуратновыведенными словами.

– Держи. – Старик сунул Наташе листок и опятьпомахал пальцем у нее перед носом. – Не потеряй, смотри! А может, самасходишь, а? Кости, понимаешь, прихватило по весне – аж на стену лезу. Будьдобра, сделай одолжение.

Недоуменно посмотрев на листок с названиями лекарств, Наташахотела что-то сказать, но, когда она подняла голову, было уже поздно: СергейКириллович торопливо ковылял по тропинке в сторону своего домика. «Никогда быне подумала, что он ко мне так тихо подкрался пять минут назад, – пришлоей в голову. – А может, я просто задумалась?»