— Как ты думаешь, видели они лошадей? — спросил Пабло.

— Они не лошадей искали, — сказал Роберт Джордан.

— Но они их видели?

— Разве только если им было поручено их искать.

— Но они могли их увидеть?

— Едва ли, — сказал Роберт Джордан. — Разве если верхушкидеревьев уже освещало солнце.

— Там с самого утра солнце, — горестно сказал Пабло.

— У них есть дела поважнее, чем высматривать твоих лошадей,— сказал Роберт Джордан.

Уже восемь минут прошло с тех пор, как он засек время, абомбежки все не было слышно.

— Что ты все смотришь на часы? — спросила женщина.

— Слушаю, куда полетели самолеты.

— О! — сказала она.

Когда прошло десять минут, он перестал смотреть на часы,зная, что теперь уже слишком далеко и ничего услышать нельзя, даже еслиположить минуту на прохождение звука.

Он повернулся к Ансельмо и сказал:

— Мне нужно поговорить с тобой.

Они с Ансельмо отошли на несколько шагов от пещеры иостановились под сосной.

— Que tal? — спросил его Роберт Джордан. — Как дела?

— Хороши.

— Ты уже поел?

— Нет. Никто еще не ел.

— Тогда поешь и чего-нибудь захвати с собой. Мне нужноустановить наблюдение за дорогой. Ты пойдешь и будешь отмечать все, чтопроходит и проезжает по дороге в ту сторону и в эту.

— Я не умею писать.

— И не нужно. — Роберт Джордан вырвал из записной книжки двалистка бумаги и ножом отрезал кусочек от своего карандаша, с дюйм длиной. — Вотсмотри, это будут танки. — Он нарисовал нечто вроде танка. — Теперь на каждыйтанк ставь под этим палочку, а когда поставишь четыре рядом, пятую ставьпоперек, вот так.

— У нас тоже так считают.

— И прекрасно. Теперь смотри: квадратик и два колеса — этобудут грузовики. Если пустые, ставь кружочек. Если с людьми, ставь черточку.Отмечай все орудия. Большие — так. Маленькие — так. Отмечай легковые машины иотдельно санитарные. Вот так, два колеса и квадрат с крестиком. Пехоту отмечайпо ротам, вот так, видишь? Маленький квадратик и рядом значок. Кавалериюотмечай вот так, смотри. Как будто лошадь. Квадрат на четырех ножках. Это будетотряд в двадцать человек. Понятно? На каждый отряд — палочку.

— Да. Это ты ловко придумал.

— Смотри дальше. — Он нарисовал два больших колеса, обведяих дважды, и ствол в виде короткой черточки. — Это противотанковые пушки. Онина резиновом ходу. Тоже отмечай. Это зенитные. — Он нарисовал два колеса иствол, торчащий кверху. — Тоже отмечай. Понятно? Ты такие пушки видел?

— Да, — сказал Ансельмо. — Чего тут не понять. Все ясно.

— Возьми с тобой цыгана, пусть он посмотрит, где ты будешьсидеть, чтобы можно было потом сменить тебя. Выбери хорошее, безопасное место,не слишком близко, но так, чтобы тебе было удобно и хорошо видно. Сиди там,пока тебя не сменят.

— Понятно.

— Ну вот. И когда ты придешь, я буду знать обо всехпередвижениях по дороге. На этом листке отмечай то, что идет туда, а на этом —то, что идет оттуда.

Они вернулись к пещере.

— Пошли сюда Рафаэля, — сказал Роберт Джордан и стал удерева, ожидая. Он видел, как Ансельмо вошел в пещеру и как упала за нимпопона. Через минуту из пещеры выскочил цыган, отирая рукой губы.

— Ну как? — спросил цыган. — Повеселился сегодня ночью?

— Ночью я спал.

— Тем лучше, — сказал цыган и ухмыльнулся. — Папиросы есть?

— Слушай, — сказал Роберт Джордан, опуская руку в карман запапиросами. — Я хочу, чтобы ты вместе с Ансельмо отправился к посту, откуда онбудет наблюдать за дорогой. Там ты его оставишь, хорошенько заметив место, такчтобы ты мог проводить туда меня или того, кто пойдет ему на смену. Потом тывыйдешь на склон, с которого видна лесопилка, и посмотришь, нет ли там перемен.

— Каких перемен?

— Сколько там сейчас людей?

— Восемь. Так было, когда я последний раз смотрел.

— Ну вот, посмотришь, сколько сейчас. И проследи, черезкакой интервал сменяются часовые у моста.

— Интервал?

— Ну, сколько времени часовой проводит на посту и когдапроисходит смена.

— А у меня часов нет.

— Возьми мои. — Он отстегнул ремешок.

— Вот так часы! — сказал-Рафаэль восхищенно. — Чего туттолько нет. Такие часы, верно, сами читать-писать умеют. Сколько тут разныхцифр. Это всем часам часы.

— Не балуйся с ними, — сказал Роберт Джордан. — Ты время узнаватьумеешь?

— А как же! Двенадцать часов дня — это когда есть хочется.Двенадцать часов ночи — это когда спать хочется. Шесть часов утра — это когдаопять есть хочется. Шесть часов вечера — это когда пить хочется. Если повезет,то и напьешься. Десять часов вечера — это когда…

— Заткнись, — сказал Роберт Джордан. — Нечего балагурить. Яхочу, чтобы ты проверил, когда сменяются часовые не только на лесопилке и умаленького моста, но и у большого моста, и в домике дорожного мастера.

— Это что-то очень много, — засмеялся цыган. — Может, тылучше кого другого пошлешь?

— Нет, Рафаэль. Это очень важно. Ты должен сделать все оченьосторожно и постараться, чтоб тебя не заметили.

— Еще бы мне не стараться, — сказал цыган. — Зачем ты мнеэто говоришь, чтоб я старался? Думаешь, мне жизнь надоела?

— Будь хоть немножко посерьезнее, — сказал Роберт Джордан. —Это ведь серьезное дело.

— Ты меня просишь быть посерьезнее? После того как ты себяпоказал этой ночью? Ты должен был убить человека, а ты чем занялся? Вместо тогочтобы сделать одним человеком меньше, ты решил сделать одним больше. И этокогда мы видели столько самолетов, что им ничего не стоит перебить нас всех сдедами и прадедами и нерожденными внучатами на сто лет вперед, а заодно и всехкоз, кошек и клопов. Полное небо самолетов, и они ревут так, что от их рева утвоей матери молоко бы в грудях свернулось, — а ты меня просишь бытьпосерьезнее? Я даже слишком серьезен.

— Ну ладно, — сказал Роберт Джордан и, засмеявшись, положилцыгану руку на плечо. — Слишком серьезным тоже быть не надо. Иди кончай свойзавтрак и отправляйся.