— А ты? — спросил цыган. — Что ты будешь делать?

— Я пойду к Глухому.

— После этих самолетов ты тут во всей округе живой души невстретишь, — сказал цыган. — Многих, должно быть, в пот бросило, когда онипролетали.

— У них есть дела поважнее, чем выслеживать партизан.

— Так-то так, — сказал цыган. Потом покачал головой. — Аесли они и этим не погнушаются?

— Que va, — сказал Роберт Джордан. — Это лучшие немецкиелегкие бомбардировщики. Такие за цыганами не охотятся.

— У меня от них мурашки по телу, — сказал Рафаэль. — Да, да,я этих штук боюсь.

— Они полетели бомбить аэродром, — ответил ему РобертДжордан, вместе с ним входя в пещеру. — Я уверен, что они за этим полетели.

— Ты что там говоришь? — спросила жена Пабло. Она налилаРоберту Джордану кружку кофе и протянула банку сгущенного молока.

— Даже молоко! Чего только у вас нет!

— У нас всего много, — сказала она. — А особенно страхупосле этих самолетов. Как ты сказал, куда они полетели?

Роберт Джордан нацедил себе в кружку молока из щели,прорезанной в банке, обтер банку о край кружки и стал помешивать кофе, пока он непринял светло-коричневый оттенок.

— Я думаю, что они полетели бомбить аэродром. А может быть,и туда и сюда.

— Пусть бы летели подальше и сюда не возвращались, — сказалПабло.

— А почему они залетели сюда? — спросила женщина. — Откудаони взялись? Мы никогда не видели таких самолетов. И так много. Может быть, этоподготовка к наступлению?

— Какие передвижения были вчера на дороге? — спросил РобертДжордан. Девушка Мария была рядом, но он не смотрел на нее.

— Эй, Фернандо, — сказала женщина. — Ты вчера был вЛа-Гранхе. Какие там были передвижения?

— Никаких, — ответил приземистый, простодушный на видчеловек лет тридцати пяти, которого Роберт Джордан раньше не видел. Он косил наодин глаз. — Несколько грузовиков, как всегда. Две-три легковые машины. Войскапри мне не проходили.

— Ты каждый вечер ходишь в Ла-Гранху? — спросил его РобертДжордан.

— Не я, так другой, — сказал Фернандо. — Кто-нибудь всегдаходит.

— Ходят узнавать новости и за табаком. И за всякой всячиной,— сказала женщина.

— Там есть наши?

— Есть. А как же? Рабочие на электростанции. И еще есть.

— Какие же новости ты слыхал вчера?

— Pues nada. Никаких. На севере дела плохи. Это не новость.На севере с самого начала плохи дела.

— А про Сеговию ничего не слыхал?

— Нет, hombre[15]. Я не спрашивал.

— Ты и в Сеговию ходишь?

— Иногда, — сказал Фернандо. — Но там опасно. Там всюдупатрули, спрашивают бумаги.

— Ты знаешь там аэродром?

— Нет, hombre. Где он — я знаю, только близко не подходилникогда. Там сразу бумаги спрашивают.

— Вчера не было разговоров про эти самолеты?

— В Ла-Гранхе? Нет. Зато уж сегодня наверняка будут. Вчеравсе говорили про речь Кейпо де Льяно по радио. А больше ничего. Ах да. Ещетолковали, будто Республика готовит наступление.

— Что, что?

— Будто Республика готовит наступление.

— Где?

— Этого никто не знает. Может быть, здесь. Может быть, вдругой части Сьерры. А ты слыхал про это?

— Так говорили в Ла-Гранхе?

— Да, hombre. Я и забыл совсем. Но подобные толки частоходят.

— Откуда же они берутся?

— Откуда? От разных людей. Зайдут два офицера в кафе вСеговии или в Авиле, поговорят между собой, а официант услышит. Вот и пошелслух. Теперь вот стали говорить, что будет наступление в наших местах.

— Чье наступление — Республики или фашистов?

— Республики. Если бы фашистов, тогда бы уж все точно знали.Нет, это будет большое наступление! Кто говорит — даже два. Одно здесь, адругое за Альто-дель-Леон, около Эскуриала. Ты про это ничего не слышал?

— А еще что говорят?

— Nada, hombre. Ничего. Ах да. Еще говорят, чтореспубликанцы собираются взорвать мосты в горах, если будет наступление. Даведь там везде охрана.

— Ты что, шутишь? — сказал Роберт Джордан, потягивая кофе.

— Нет, зачем же, — сказал Фернандо.

— Этот никогда не шутит, — сказала женщина. — И жаль, что онне шутит.

— Так, — сказал Роберт Джордан. — Ну, спасибо за новости.Больше ты ничего не слышал?

— Нет. Говорят, как всегда, будто скоро пошлют войскаочистить эти горы. Будто даже они уж и выступили. Будто их послали изВальядолида. Но это всегда говорят. Не стоит и прислушиваться.

— Слыхал? — сказала женщина, обращаясь к Пабло, почтизлорадно. — Вот тебе твои разговоры о безопасности.

— Пабло посмотрел на нее задумчиво и почесал подбородок.

— А ты слыхала? — сказал он. — Вот тебе твои мосты.

— Какие мосты? — весело спросил Фернандо.

— Тупица, — сказала ему женщина. — Медный лоб. Tonto[16].

Налей себе еще кофе и постарайся припомнить остальныеновости.

— Не злись, Пилар, — сказал Фернандо спокойно и весело. —Из-за слухов не стоит тревожиться. Я сказал тебе и этому товарищу все, что могвспомнить.

— Ты верно ничего больше не помнишь? — спросил РобертДжордан.

— Верно, — с важностью отвечал Фернандо. — Хорошо еще, что яи столько запомнил, потому что, раз уж я знаю, что все это пустые слухи, я и нестараюсь обращать на них внимание.

— Значит, там еще что-то говорили?

— Да, очень возможно. Только я не обращал внимания. Вот ужгод, как все, о чем ни говорят, — пустые слухи.

Роберт Джордан услышал, как стоявшая позади него Марияпрыснула со смеху:

— Расскажи нам еще про какие-нибудь слухи, Фернандито, —сказала она, и плечи у нее опять затряслись.