уже село за дальним лесом, и теперь посылало прощальные золотисто-оранжевые лучи. В бузине, у изгороди, вдруг сверкнуло что-то. Эл присмотрелся… Рукомойник! Блестящий такой, светлый… Серебряный, что ли? А ведь и в само деле – серебряный! Что ж его было выбрасывать, даже, если и прохудился?

– Вон, видишь, будка?! – хозяин угрюмо кивнул на уборную в самом углу двора, сколоченную из толстых досок.

– Ага.

Поблагодарив, гость направился к уборной. Отворив дверь, обернулся – мужик внимательно наблюдал за ним и – такое впечатление – вовсе не собирался возвращаться обратно в избу. Последний солнечный лучик отразился в слюдяных оконцах избы. Показалось – будто во рту у хозяина блеснули клыки!

Закрыв дверь на задвижку – крепкую, основательную, как и все в этом селении, юношапокусал губы и заглянул в щелочку – неумело пряча за спиною топор, хозяин медленно шел к уборной.

Убийца! Заманивающий одиноких путников убийца! Элнар похолодел, и в мозгу его внезапно всплыла еще одна догадка. С какой яростью крестьянин отказался от серебряных монет! И этот выброшенный рукомойник, тоже серебряный… Неужто? Эл сунул руку в висевший на поясе кошель, нащупал серебряный алз – крупный тяжелый кругляш с гербом Альбеззы. Хозяин снаружи сильно дернул дверь:

– Выходи. Чего застрял-то?

– Понос, – жалобно прогнусавил молодой человек. – Погоди маленько, отпустит.

Сильнейший удар потряс будку до основания, от жалобно скрипнувшей двери полетели крупные смолистые щепки. Видно, лиходей-хозяин решил больше не ждать, не хватило терпения. Рыча, он впился в будку когтями! Боже! Элнар едва не провалился в смердящую аммиаком дырку. Вместо благообразной крестьянской рожи, из щели злобно щерила клыки отвратительная волчья морда!

      Оборотень!

      С силой толкнув дверь, Элнар со всего размаху запустил серебряным алзом прямо волкодлаку в лоб. Оборотень завыл, схватился за дымящуюся рану – огромный мохнатый волчара! – из острозубой широко раскрытой пасти упала наземь густая желтая пена.

      Оббежав воющего оборотня, Эл поднял с земли рукомойник – помнил, в избе еще оставалась хозяйка, да и этот, нейтрализованный на какое-то время, волкодлак, вполне мог скоро очухаться…

Ага! Вот, бросилась от избы к воротам быстрая серая тень, стала на дыбы, завыла, хватая клыками воздух. Супруга оборотня! Ой, до чего ж страшна, безобразна! Недолго думая, Элнар подбежал ближе, и, что есть силы, запустил в чудовище рукомойником. Вот тебе! Вой, катайся по земле, сволочь…

      Перепрыгнув через поверженного оборотня, юноша со всех ног рванул к реке. Надеялся, что волкодлаки еще не добрались до девчонки. Если она еще купается, если уже не в деревне… А, может, встретила кого по пути? Боже! Со все изб вдруг повыскакивали жуткие клыкастые существа – один, второй, третий…

      Элнар насчитал с десяток. Вполне хватит… Юноша на бегу оглянулся, едва не споткнувшись – оборотни вряд ли сейчас хорошо видели его, за кустами, но, наверняка, чуяли, окружали, оттесняя к лесу. Или – на кого-то гнали.

      Эта мысль пришла слишком поздно. Косматая фигура с красными пылающими глазами внезапно выскочила из травы рядом, и, прихрамывая на правую ногу, пошла прямо на беглеца. Выскакивая из речки, дико завизжала Ами-Гури. Ну, хоть ее еще, слава Богу, не съели. Хотя…

      Эл попытался было увернуться, но тщетно – оборотень крепко схватил его за руку чуть повыше локтя. Ладно… Кажется, в кошеле еще оставалось серебро.

– Не надо, – увидев монету, вдруг вполне отчетливо произнес волкодлак. – Бегите влево, к мосту, там они не достанут.

– Но…

– Бегите. И больше никогда не приходите в эти края.

Элнар почувствовал, как слабнет хватка.

– Спасибо! – счел нужным поблагодарить он и, схватив за руку Ами-Гури, бросился в указанную сторону. Да и пора бы – вся деревня, весь луг и рощица оглашались жутким быстро приближающимся воем.

      Волкодлак не обманул – впереди вскоре показался мостик. Небольшой, узенький… с серебряными перилами! Надо же, кто-то озаботился в свое время.

      Перебежав на ту сторону реки, Элнар остановился, тяжело дыша, выпустил руку Ами, обернулся, увидав, как, освещенные полной луною, спускаются с холма черные косматые фигуры.

На противоположном беергу реки, у самого мостика, стоял давешний рыжий парень, которому Эл не так давно помог выбраться из капкана. Стоял, и махал рукою. Нет, кажется, и кричал что-то… Элнар расслышал слова.

– Прощайте, и пусть будут с вами боги зеленых листьев. И никогда не возвращайтесь сюда… никогда-а-а…

– Пусть листья устилают и твою тропу, неизвестный друг, – шепотом откликнулся Элнар и, взяв свою спутницу за руку, не оглядываясь, зашагал к лесу.

Глава 8

Дупло

Беглецы не спали всю ночь, хотя погони позади не было – волкодлаки так и не решились перейти речку, хотя, наверное, могли бы и переплыть… а, может быть, и не могли – магия. Вполне возможно, кто-то знающий – тот самый неизвестный друг – поставил заслон.

      Элнар обернулся назад – лес тянулся, насколько хватало глаз, густой серо-зеленою полосою, небо над деревьями было светло-голубым, утренним, и облака у самого горизонта уже подкрасились снизу золотистым сиянием солнца.

– Привал, – тяжело дыша, произнес юноша и без сил повалился в траву.

Ами-Гури сделал то же самое, странно было, как она вообще смогла столько пробежать… впрочем, если захочешь жить, не то еще сможешь.

      Проспав почти до полудня, путники проснулись от палящих лучей солнца и пошли дальше по широкой тропе. Странно, но жара больше не действовала на девчонку так угнетающе, как раньше. Ами-Гури то ли привыкла, то ли перестала обращать внимание на зной, держалась. Вероятно – первое, иначе б давно уже пожаловалась, ан нет, терпела молча. Да и в глазах ее все чаще проскальзывали проблески надежды, словно бы девушка точно знала – скоро, совсем скоро, все, наконец-то, закончится. Элнару и самому тоже хотелось – чтоб поскорее. Устал уже от этих тупых переходов, когда едкий пот застилает глаза и противным холодным ручьем стекает на спину, а от накопившейся за день усталости хочется просто броситься на землю и закрыть глаза, ни о чем не думая. Поступить так, тем не менее, было бы весьма опрометчиво – характер климата быстро менялся, вокруг, хоть и стояла такая же жара, как раньше, однако стало заметно влажнее, словно в парилке. Элнару эти перемены не очень нравились, а вот Ами-Гури, похоже, была от них в полном восторге. Только что песен не пела. Может, просто не знала?

– Песни? – девушка удивленно обернулась на Эла. – Нет, я как-то и не пробовала раньше петь.

– Странно, – пожал плечами Элнар. – А мне почему-то казалось, все девчонки поют, особенно в юности или в детстве.

– Ну, в детстве, может, я и пела, – с явным раздражением