– Хотите сказать, он странный?

– Нет, ничего особенного... Но нужно учесть некоторыедетали. – Астраханцев перешел на заговорщический тон.

Он видел, что «подруга подруги его жены» заинтересовалась.Может быть, и против воли, но какая разница? Это было ему на руку. Позволялонадеяться на успех предприятия. Весьма сомнительного, честно говоря.

– Вы знакомы с его женой?

– Нет, не знакома.

– Вот как? – искренне удивился Астраханцев. – Иприехали в гости к ее мужу?

– Она моя клиентка, – коротко пояснила Люда. – Ноя с ней никогда не разговаривала. Я даже не знаю, как ее зовут.

– Вы не знаете, как зовут вашу клиентку? А как же вы с нейобщаетесь?

– Мы не общаемся. Меня попросили ей помочь.

«Кажется, мне везет!» – подумал Астраханцев. Внутри у неговсе дрожало – он собирался проделать весьма хитрый фокус и искренне надеялся,что публика его не раскусит.

– Это хорошо, что вы не знаете его жену. Потому что темажены для бедняги – запретная. Жена только что сбежала от него. В Прагу. Слюбовником.

– Серьезно? – Щеки его собеседницы приобрели теплыйперсиковый цвет. Вероятно, таким образом она краснела.

– Говорю же вам, я все знаю про этого типа. Да, вот еще что!Он стесняется своей фамилии и ненавидит всех, кто ее произносит.

– Почему же? – изумилась Люда. – Хорошая фамилия,если о чем и напоминает, так только об Астрахани. Никаких смешных корней илиассоциаций...

– Это вам так кажется, – жарко заверил ееАстраханцев. – У него другое мнение... О чем собственная фамилия емутолько не напоминает! Так что будьте дальновидны и называйте его исключительнопо имени – Дмитрий. В крайнем случае, говорите «профессор».

– Спасибо, что предупредили. – Люда достала из сумочкибатистовый платок и промокнула лоб, скрытый полями шляпы. – Еще естькакие-то запретные темы? Раз уж вы так любезны...

– Да! Еще одна. Астраханцев мечтал стать профессором физики,знаете ли. Но... завалил экзамены и с горя подался в литературу. До сих пор еговторое «я» не желает признавать, что карьера сделана не в той области, окоторой он грезил. В мечтах он все еще профессор физики. Так что неудивляйтесь, если его занесет.

– Мужчины очень вздорные существа, – сделала выводЛюда. – Не знаю, относится ли это к вам тоже, но, на мой взгляд, вывыглядите вполне разумным.

– Спасибо, вы тоже.

Она действительно выглядела разумной, он не кривил душой.Может быть, даже слишком разумной. Отделаться от нее было непросто, но,кажется, он справился. Если она выполнит все его рекомендации и не станеттрезвонить кому ни попадя, есть шансы, что Грушин впустит ее в квартиру, принявза Любу. Вот только что делать с именем? Возможно, у Грушина превосходнаяпамять и он ни за что не поверит, что просто перепутал Любу с Людой!

– Кстати, Астраханцев немного туговат на ухо, –немедленно сочинил он. – Часто путает имена родственников и друзей...Вероятно, с головой погружен в литературу, герои книг кажутся ему живымилюдьми, с которыми он был когда-то знаком... Бедняга...

В глазах Люды мелькнула тень подозрения. Однако тень так иосталась призраком – Астраханцев смотрел на нее такими честными глазами, словнона горизонте маячил «Оскар». На самом деле он боролся за свое право остатьсянаедине с женщиной, которая ему нравилась. И от того, насколько искусно онлгал, будет многое зависеть. По крайней мере, стыда он не испытывал.

– Как вас зовут? – неожиданно спросила Люда, убираяплаточек в сумку.

– Митя, – на секунду замешкавшись, ответил Астраханцев.

– Спасибо, Митя, – сказала она, окинув его быстрымвзглядом. – Надеюсь, вам тоже будут встречаться только хорошие люди. Это оченьважно, когда живешь в большом городе и каждый день видишь сотни новых лиц.

Астраханцев соорудил на лице маленькую улыбку и помахалрукой.

– Удачи вам с профессором! – пожелал он таким тоном,словно точно знал, что профессор кусается, как аллигатор.

– И вам удачи, – бросила Люда, направляясь к лестнице.

Астраханцев закрыл дверь. Тут же снова открыл ее, но Людауже исчезла – было слышно, как каблуки ее туфелек отстукивают тарантеллу где-товнизу.

Как Грушин и думал, подруга его двоюродной племянницыоказалась некрасивой. Осознав, что она некрасива, он тотчас выбросил эту оценкуиз головы. Правильность черт, миловидность... Что они значили перед лицом егоодиночества?

Она позвонила в дверь, когда Грушин уже устал ждать. За этотдень он раз двести подошел к окну, чтобы окинуть взглядом двор, и столько жераз включал электрический чайник, чтобы можно было сразу вести гостью на кухнюи поить чаем с дороги. Ганимед Ванильный Дым ходил за ним как привязанный,шкурой чувствуя, что грядут важные события.

Когда прозвенел звонок, оба, Грушин и кот, бросились вкоридор. Кот, разумеется, мельтешил под ногами, грозя уронить хозяина на пол. Впоследний момент тот перешагнул через него, щелкнул замком и открыл дверь.

На пороге стояла элегантная женщина среднего роста,некрасивая, но эффектная. Она напоминала героинь фильмов пятидесятых годов –чистенькая, отмытая, розовощекая, в выглаженной юбке и кофте с белоснежнымиманжетами. У нее были лучистые глаза в стрельчатых ресницах и ямочки на щеках.И от нее можно было сойти с ума, потому что она оказалась дотошной, какналоговый инспектор.

– Добрый день, профессор, – сказала она слегканасмешливым тоном. – Простите, я немного задержалась. Самолеты не леталииз-за грозы.

У Грушина сделался абсолютно глупый вид. Он не знал, что изОрехова в Москву летают самолеты, по его мнению, расстояние было слишкоммаленьким. Кроме того, Лена говорила, что ее подруга покупала билет на поезд.Однако уточнять ничего не стал, а в свою очередь поздоровался:

– Здравствуйте! Очень рад вас видеть.

Грушин посторонился и сделал приглашающий жест рукой. Людапереступила порог его жилища и непроизвольно потянула носом, уловив запахлаванды. Она любила травы, и лавандовый аромат показался ей добрымпредзнаменованием.

– Знаете, я вас так ждал, – признался между тем хозяинквартиры.

– Серьезно? А что, профессор, у вас дома настольконеблагополучная обстановка, что я нужна вам как воздух? – спросила Люда,стягивая перчатки и укладывая их на тумбочку вместе со шляпой и сумочкой.

– Да нет, с обстановкой все в порядке, – озадачилсяГрушин. – Кстати, я не думал, что вы будете обращаться ко мне, используянаучное звание.

– Мне так нравится, – ответила она.

– Ну, дело ваше. Любочка, а почему вы без вещей?