— Значит так, ведем себя тихо, а там поглядим, — еле слышно произнес Феликс. — Касается всех, — он посмотрел на вольника и попрошайку, — вас особенно.

— «Вольница» договор не нарушает, — сказал в ответ оскорбленный вольник.

Помолчав, Феликс произнес:

— Знаю.

— Эй! — снова раздалось от поселка. — Что у вас?

— Идем! — крикнул в ответ Кипиш и неторопливо двинулся к полуразрушенным строениям.

За ним потянулись остальные. Клин шел предпоследним, Феликс замыкал группу.

— Погорячился я, что рассказал вам обо всем и сразу, — обернувшись, произнес изгой, — но по-другому вы бы мне не поверили.

— Вполне вероятно, — подтвердил Феликс.

— Нехорошо, что информация просочилась в «Вольницу» и этому… — Изгой кивнул на Внутренность.

— Если бы ты отвел нас в сторону, мы могли бы не поверить. Сам же только что сказал.

— Резонно, — согласился Клин.

Они подошли к искателю.

— Что у вас? Мы слышали выстрелы снаружи.

— Несколько мародеров проскользнули.

— А кто это? — Голос в микрофоне изменился.

— Прибились, — ответил Кипиш и пошел в поселок, даже не взглянув на искателя. — Где старшой?

Клин осторожно посмотрел на человека в защитном комбинезоне и шлеме. Да — она: невысокая, с округлой грудью.

— Не дрейфь, — улыбнулся Феликс, — все свои.

Сталкеры, вольник и попрошайка вошли в поселок. Замыкала группу девушка искателей. Держалась она уверенно, не предупреждая об опасности. Предположительно, мародеры были мертвы все до единого. Однако Кипиш все-таки спросил:

— Вы всех положили?

— Абсолютно. Можешь быть уверен.

Микрофон, встроенный в шлем, неплохо транслировал ее речь.

— Стойте! — вдруг резко сказал Клин. — Слева движение.

Он взял короткоствольную ВСК-94 наизготовку, Феликс скинул с плеча длинную СВД, Кипиш и вольник замерли, направив дула автоматов влево. Фонари на плечевых пластинах комбинезона, что носили искатели, выхватили из темноты лежащего на земле человека. Он шевелился. Клин сделал шаг и наклонился к нему. За ним последовали остальные. Неподвижным остался лишь Внутренность.

— Да это же мародер! — Кипиш со всего размаху заехал человеку ботинком в лицо.

— Постой! — Клин сделал останавливающий жест рукой. — Он может что-нибудь рассказать. Например, о том, что произошло с лагерем наемников.

— Мы не договаривались, что будем оказывать помощь в пути всем подряд. — Дуло энерговинтовки повернулось в сторону еле живого человека.

— Не суетитесь с выводами! Прикончить его мы всегда успеем. — Клин встряхнул мародера. — Нужно узнать, что произошло в поселке.

* * *

Святилище Ласки всех удивляло обстановкой без каких-либо лишних предметов. Определенная роскошь в нем отсутствовала. Но не было также и следов недостатка в чем-либо. Лежанок хватало всем. Камер хранения тоже. Возможно, это объяснялось тем, что постояльцев у Ласки всегда останавливалось немного. Все-таки святилище находилось на границе с Северными пустошами.

Горлов спустился по ступеням и оказался в теплом темном помещении. Здесь воняло дымом и чем-то жареным. Бывший охотник снял очки и осмотрел главный зал. Источник дыма он обнаружил сразу: четверо погонщиков, не обернувшихся к нему, курили трубки. В углу пара одиночек стучали ложками о железные миски. Состояние Горлова было настолько плохим, что он до сих пор не мог согреться, поэтому не снимал шапку и рукавицы. Он жил впроголодь последние несколько дней, поэтому организм не имел возможности согреваться изнутри. Информатор и шаман, оглянувшиеся на вошедшего, отвернулись.

— Так и будешь стоять? — Ласка появилась в дверном проеме, ведущем в помещения для отдыха.

Горлов улыбнулся и шагнул к старой знакомой. Он добрался.

— Ты чего? — Хозяйка святилища вытерла руки грязным полотенцем.

Ее немного удивило то, что Горлов не снимает шапку. Когда бывший охотник приблизился, она смогла разглядеть бледность его лица.

— Последние дни я ел только идот, — дрожащими губами произнес Горлов.

— С живностью нынче в Северных пустошах проблемы? — веско заметила Ласка.

— С живностью — да, — согласился бывший охотник. — С идиотом — нет.

Правая бровь женщины приподнялась.

— Вот как? Тогда заходи, раздевайся.

Она отстранилась, пропуская Горлова к камерам хранения, чтобы он мог снять с себя все лишнее. Информация о идоте заметно заинтересовала хозяйку. Женщина не упускала ни единой возможности получить выгоду. Сейчас, например, можно взять с Горлова немного больше за еду и лежанку. Бывший охотник явно голоден и продрог до костей, поэтому не станет слишком уж внимательно относиться к расчету. Этим нельзя не воспользоваться. К тому же он доверяет ей как своей давней знакомой.

Горлов услышал, как Ласка крикнула кому-то, очевидно, дав распоряжение, чтобы приготовили еду и место для отдыха. Он был для нее постоянным клиентом, поэтому позаботиться о его благополучии — в ее интересах.

Дрожащими руками бывший охотник снял рукавицы и шапку. Замерзшие конечности, щеки и уши ощутили тепло святилища. Горлов замер на некоторое время, чтобы насладиться ощущением.

— Опять ходил к Мембране? — спросила беззвучно подошедшая сзади Ласка.

— А? — не понял бывший охотник.

— Снова ходил за идиотом к зоне Отчуждения?

— Не совсем, — уклонился от прямого ответа Горлов.

«Незачем тебе знать, — подумал бывший охотник, глядя в карие глаза Ласки, — где я был и что видел».

— У тебя торговцы какие-нибудь есть? — тут же спросил он, не давая женщине опомниться.

— Один. Спит сейчас.

— У меня завалялась пара артефактов: нужно, чтоб он глянул.

— Сделаем, — кивнула Ласка.

Ее тон дал понять, что она кое-что имеет с обмена артефактов остановившихся у нее торговцев.

— Пойдем, тебе приготовили горячего. — Она слегка подтолкнула бывшего охотника в сторону общего зала.

Горлов снял рукавицы и шапку, положил в камеру оружие и несколько контейнеров красного идота. Увидев последние предметы имущества бывшего охотника, Ласка еле заметно улыбнулась. Теперь можно было принести и чего-нибудь согревающего: рассчитаться Горлов сможет вполне.

Оставшись в куртке и с одним контейнером в руке, бывший охотник двинулся в задымленный общий зал. Рот его на ходу стал заполняться слюной, поскольку мысленно он уже ощущал вкус еды. Он не мог знать, что приготовила для него Ласка, но сама мысль о еде заставляла воображение представлять самые аппетитные вещи, из-за чего обильно стала выделяться слюна.