Повисло долгое молчание, а потом отец Хамид, глядя прямо вглаза шейху, произнес слова, которых никто не ожидал услышать:

— Давать образование своим подданным — это твой долг. Ия не могу обменять будущее моей семьи на ее прошлое.

Хамид навсегда запомнил, какая безмерная печаль была вглазах отца, когда тот продолжил:

— Если мой сын получит хотя бы самый малый шанспреуспеть в этой жизни, я приму твое предложение.

Шейх удалился, не сказав ни слова. А на следующий деньпопросил торговца прислать к нему сына для разговора. Хамид нашел его водворце, выстроенном неподалеку от старого порта: сразу несколько кварталов былипревращены в гигантскую стройплощадку, где днем и ночью кипела работа.

Шейх не медля приступил к делу:

— Ты знаешь, что я хочу купить дом твоего отца. Запасынашей нефти истощаются, и прежде чем из недр будут выкачаны последние капли,нужно избавиться от этой зависимости, отыскать иные пути развития. И мы докажемвсему миру, что способны продавать не только природные ресурсы, а для этогодолжны произвести важные преобразования — и в качестве первого шага построить,например, современный аэропорт. Нам нужны земли, на которых чужеземцы возведутсвои здания. Моя мечта — праведна, мои намерения — чисты. Нам потребуютсяобразованные люди, сведущие в мире финансов. Ты слышал мой разговор с твоим отцом?

Хамид постарался скрыть страх, потому что на этой аудиенцииприсутствовало еще человек десять. Но в душе его уже был готов ответ на покаеще не произнесенный вопрос. И вот он прозвучал:

— Чему бы ты хотел учиться?

— Портновскому делу.

Люди вокруг переглянулись, подумав, должно быть: «Спятилпарень, сам не понимает, что несет».

— Да, изучать искусство высокой моды. Значительнаячасть тканей, которые иностранцы покупают у моего отца, они потом перепродаютнам же, сшив из них модную одежду и получая прибыль в сто раз большую. Яуверен, что мы сможем наладить ее производство здесь. Я убежден, что благодарямоде нам удастся побороть предубеждение, с которым относится к нам весьостальной мир. Увидев, что мы одеваемся не как варвары, они изменят к намотношение.

Приближенные шейха снова стали перешептываться. Одежда?Мода? Пусть об этом заботятся западные люди, которые больше думают не о сути, ао наружности.

— А с другой стороны, мой отец заплатит слишком дорого.Я предпочитаю, чтобы он остался в своем доме. Буду работать с теми тканями, чтоесть у него, и сумею осуществить свою мечту, если всемилостивый Аллах дастсоизволение. Потому что я, как и ты, повелитель, знаю, куда хочу прийти.

Придворные в изумлении наблюдали за дерзким юнцом, которыйосмелился перечить могущественному шейху и пошел наперекор воле отца. Однаковластелин в ответ улыбнулся:

— А где учат этому ремеслу?

— Во Франции. В Италии. У больших мастеров. Впрочем,можно пройти курс и в университете, однако ничто не заменит практическогоопыта. Дело это очень трудное, но я овладею им, если будет на то воля Аллаха.

Шейх попросил его вернуться во дворец через несколько часов.Хамид прошел мимо порта, побывал на базаре, дивясь, как всегда, изобилию иразнообразию товаров. Сердце его сжалось при мысли о том, что все это в скоромвремени исчезнет, унося в небытие прошлое и традиции. Но возможно ли остановитьпрогресс? И разумно ли препятствовать развитию нации? Ему вспомнились бессонныеночи, когда он при свече рисовал эскизы костюмов, стараясь сохранить в нихнеповторимые черты бедуинских одеяний, спасти их от неуклонного наступлениясовременной цивилизации со всеми ее башенными кранами и инвестиционнымифондами.

В назначенный час он был во дворце. Еще более многочисленнаясвита окружала шейха.

— Я принял два решения, — сказал тот. —Первое: возьму на себя все расходы по твоему обучению, которое продлится год. Унас в избытке молодых людей, интересующихся финансами, но я впервые вижу парня,заявляющего, что желает стать модельером. Мне это кажется блажью, но я самстолько раз слышал, что вынашиваю сумасбродные, несбыточные планы… Тем не менеея пришел туда, где нахожусь сейчас. Так что не мне осуждать тех, кто решилпоследовать моему примеру.

Никто из моих советников никогда не имел дела с людьми, окоторых ты упомянул. И потому я стану платить тебе небольшое содержание — стем, чтобы тебе не пришлось побираться. Ты должен оказаться там победителем ипомнить, что представляешь нашу страну — пусть за границей приучаются уважатьнашу культуру. И перед тем как отправиться туда, тебе придется выучить тамошниеязыки. Какие именно?

— Английский, французский, итальянский… Я благодарютебя за великодушие, но желание моего отца…

Шейх знаком приказал ему замолчать:

— Второе мое решение таково. Дом твоего отца останетсяна месте. Я представляю себе это так: дом будет окружен небоскребами,заслоняющими солнце, и в конце концов твой отец сам предпочтет покинуть своежилище. Однако оно сохранится навсегда. В будущем люди вспомнят обо мне искажут так: «Он был велик, ибо преобразовал свою страну. И он был справедлив,ибо уважил право простого торговца тканями».

Вертолет плавно опустился на пирс, и воспоминания отхлынули.Хамид Хусейн вылезает первым, подает руку Еве, помогая ей спуститься. Сгордостью глядит на златовласую женщину во всем белом — блистающие вокруг неесолнечные лучи кажутся особенно ослепительными — свободной рукой держащуюэлегантно-простую шляпу светло-бежевого цвета. Они проходят по молу, по обестороны которого стоят на якорях яхты, и направляются к автомобилю — водительуже предупредительно распахнул дверцу.

Не отпуская руку женщины, Хамид шепчет ей на ухо:

— Надеюсь, обед тебе понравился. Нас принималинесколько крупных коллекционеров. И то, что они предоставили в распоряжениесвоих гостей вертолет, очень благородно с их стороны.

— Это было чудесно.

На самом же деле Ева хотела бы сказать: «Это было ужасно. Акроме того, мне страшно. Я получила эсэмэску и знаю, кто ее отправил, хотьномер и не определился».

Они садятся в автомобиль, рассчитанный, несмотря на своиогромные размеры, только на двух пассажиров. Кондиционер поддерживает идеальнуютемпературу, из динамиков стереосистемы тихо льется музыка, наилучшим образомсоответствующая моменту, ни единого звука не проникает снаружи в это замкнутоепространство. Хамид усаживается в удобное кожаное кресло, протягивает руку квыдвижному бару, осведомляясь, не хочет ли Ева глоток ледяного шампанского.Нет, отвечает она, лучше минеральной воды.

— Вчера, когда шел на ужин, я видел в баре отеля твоегобывшего мужа.