Ева опасалась спрашивать, что означает это «так». Она всегдадумала, что знает своего мужа, но в последнее время ей все чаще стало казаться,что в нем просыпается какой-то дремлющий вулкан, от которого во все сторонырасходятся ударные волны. Она припоминала их ночные разговоры, когда онпризнавался ей: ради того чтобы выжить в Афганистане, ему приходилось убивать.И никогда не замечала она в нем ни раскаяния, ни вины: «Я выжил, и это самоеглавное. Моя жизнь могла оборваться и в солнечный полдень, и на рассвете,который мы встречали на заснеженных горных отрогах, и ночью, когда в палаткеиграли в карты, не сомневаясь, что контролируем ситуацию. И если бы я погиб,это ничего не изменило бы в мире: просто прибавилась еще одна единица в сводкепотерь и еще один орден вручили моей семье.

Но Господь помог — я всегда успевал отреагировать вовремя. Имне, прошедшему через тяжелейшие испытания, какие только могут выпасть на долючеловека, судьба вручила два самых важных дара — успех в делах и женщину,которую я люблю».

Но одно дело — отреагировать вовремя, и совсем другое —«изгнать навсегда» пьяного бродягу, помешавшего ужинать, хоть с этим легкосправился бы и хозяин ресторана. Все произошедшее не выходило у нее из головы:она раньше обычного уходила в свой бутик, а возвращаясь, допоздна засиживаласьза компьютером. Ей хотелось избежать вопроса. И в течение нескольких месяцев,заполненных обычными делами — поездками, ярмарками, фестивалями, ужинами,встречами, благотворительными акциями, удавалось держать себя в руках. И даже —убедить себя, что неправильно истолковала слова, сказанные тогда в Иркутске, иругать себя за то, что судит так поверхностно.

С течением времени вопрос потерял было свое значение — нолишь до того дня, когда супруги попали в один из лучших ресторанов Милана наофициальный ужин, переходящий в благотворительный аукцион. Игорь и Еваоказались здесь по своим делам: он должен был согласовать некоторые тонкостидоговора с итальянской фирмой, а она приехала на Неделю моды, намереваяськое-что приобрести для своего московского бутика.

И случившееся в Сибири повторилось в одном из самыхизысканных городов мира. На этот раз их друг, бывший уже сильно навеселе,подсел к ним без спросу и принялся сыпать сомнительными шуточками и анекдотами.Ева заметила, как рука Игоря сжалась в кулак, и с предельной мягкостью иделикатностью попросила приятеля уйти. К этому времени она уже выпила несколькобокалов Asti Martini Spumante, как итальянцы называют белое вино, которое нивкусом, ни способом изготовления не отличается от шампанского, однако поевропейскому закону не имеет права носить это имя, поскольку произведено не навиноградниках Шампани.

Пока они говорили о брендах и их законах, Ева пыталасьотогнать от себя вопрос, который на какое-то время исчез из ее памяти, а сейчасвозник вновь со всей силой. Говорили и пили, но вот настал миг, когда онабольше не могла сдерживаться:

— Что уж такого плохого, если человек немного потерялпредставление о такте и стал навязчив?

— Мы редко бываем вместе, — совсем другим тономответил Игорь. — Я, разумеется, всегда думаю о мире, в котором мы живем,веруя больше в науку, чем в духовные ценности, питая наши души тем, чтонавязывает общество, а сами тем временем мало-помалу умирая, потому чтосознаем, что происходит вокруг, понимаем, что нас заставляют делать то, чего мыделать не хотим, но все равно делаем, потому что не способны оставить все ипосвятить наши дни и ночи истинному счастью — семье, природе, любви… А почему?Потому что обязаны завершить начатое, чтобы достичь столь желанной финансовойстабильности, которая позволит нам посвятить остаток дней друг другу. Потомучто мы несем ответственность. Знаю, ты считаешь, что я слишком много работаю.Нет — ровно столько, сколько нужно для обеспечения нашего будущего. Уже оченьскоро мы с тобой обретем свободу мечтать и исполнять наши мечты.

Уж чем-чем, а финансовой стабильностью супруги обладали. Уних не было долгов, и они могли в любую минуту подняться из-за стола, оставитьмир, столь ненавистный Игорю, и все начать заново, зная, что никогда не будутнуждаться в деньгах. Они уже много раз говорили об этом, но Игорь неизменноповторял одно и то же: «Еще немного». Всякий раз — «еще немного».

Впрочем, сейчас было не время обсуждать будущее.

— Господь подумал обо всем, — продолжал меж темИгорь. — И мы — вместе, потому что такова была Его воля. Не знаю, добилсябы я того, чего добился, не будь тебя… хоть и сам не всегда могу осознать,насколько ты важна для меня. Это Он свел нас и даровал мне толику Своей силы,чтобы защищать и оберегать тебя. Это Он внушил мне, что все на свете подчиненоопределенному замыслу, и я обязан беспрекословно повиноваться Ему, исполняянеукоснительно каждую заповедь. А будь иначе, я был бы убит под Кабулом илинищенствовал сейчас в Москве.

В эту минуту спуманте или шампанское — неважно, каким именемзовется этот напиток, — дало себя знать и показало, на что способно:

— А что произошло с тем бродягой в Иркутске? Игорьсначала даже не понял, о чем речь. И Еве пришлось напомнить ему эпизод вресторане.

— Я хочу знать, что было потом.

— Я спас его.

Ева вздохнула с облегчением.

— Я спас его от гнусной и беспросветной жизни… Отледяной зимней стужи, от алкоголя, медленно разрушавшего его мозг и тело. Ясделал так, что его душа смогла воспарить в сторону света, потому что когда онвошел в ресторан, чтобы нарушить наше счастье, я понял — его духом владеетдьявол.

Сердце Евы замерло. Не надо было спрашивать: «Ты убил его?»— это было ясно и так.

— Без тебя я не существую. И если что-то или кто-топопытается разлучить нас или омрачить ту краткую минуту, которую нам данопровести вместе, получит по заслугам.

Должно быть, он хотел сказать: «Будет уничтожен». Неужелиэто происходило и раньше, а она просто не знала, не замечала? Она выпила еще,потом еще, а Игорь тем временем вновь заговорил — человек замкнутый, онпользовался каждой возможностью излить ей душу:

— Мы с тобой говорим на одном языке. Мы смотрим на миродинаково. Мы дополняем друг друга с такой точностью и совершенством, какиеданы лишь тем, кто ставит любовь превыше всего. Повторяю: без тебя я несуществую.