Она понимала, что задает бессмысленные, даже вредныевопросы, но ничего не могла с собой поделать. Ее охватила тревога сродни той,что она чувствовала тогда, на дороге, когда убегала от черной машины.

– Мне все нравится, – охотно сообщил Тим. – Аты мне велосипед купишь?

Помолчав пару секунд, Наташа поднялась и толкнула дверь вдетскую.

– Куплю. Вот будет тепло, тогда и куплю.

Степан Затрава ходил по кабинету – от стола к окну, чутьпотоптаться около подоконника и обратно. И опять – от стола к окну,потоптаться, обратно. Оба помощника сидели в креслах и напряженно смотрели набосса. Затраву за глаза называли только так, и в этом не было ни малейшейиронии.

Затрава в очередной раз остановился около стола и вытянулруки вперед, сцепив пальцы. Раздался неприятный хруст. Степан поводил головойвлево-вправо, разминая шею, поморщился и наконец посмотрел на своих помощников.

– Хребтина что-то побаливает, – пожаловалсяон. – К дождю, наверное. Вообще говоря, пора бы уже – весна на улице. Кактам… – люблю грозу в начале мая…

Один из помощников счел своим долгом улыбнуться, второй,более опытный, сидел без всякого выражения на лице.

– А ты чего лыбишься, Коля? – уставился на первогоЗатрава. Голос его был дружелюбным и заинтересованным, но Коля тут же пересталулыбаться. – Нет, ты мне скажи: что ты лыбишься?

– Да вы про грозу сказали, Степан Михайлович, –пробормотал, оправдываясь, Коля.

– И что?

– Смешно.

Затрава перевел взгляд на второго мужчину, неподвижносидевшего в кресле, и на лице его появилось страдальческое выражение.

– Выйди-ка, Коля, – попросил он мягко, и пареньтут же торопливо выскочил из кабинета. – Алексей Алексеевич, ты где мнетаких ослов находишь? – повернулся босс к оставшемуся в комнатепомощнику. – Скажи, вот как с ним работать, а?

– Какого ты попросил, такого я тебе и нашел, –спокойно отозвался мужчина, не глядя на Затраву. – Ты хотел Аркадьичуудружить – вот и удружил. А то, что у него сынок такой раздолбай, так извини –не я его жене Аркадьича заделал.

– Правда, не ты? – На лице Затравы появилось такоеискреннее изумление, что Алексей хотел было ответить, но быстро закрыл рот.Затрава удовлетворенно ухмыльнулся и уселся за стол. – Ладно, черт с ними,с раздолбаями. Что нам с этой сукой делать, вот скажи мне?

Алексей Алексеевич наконец посмотрел на босса. Тот легонькобарабанил пухлыми пальцами по столу, покачивая в такт головой.

– Трам-тира-лира-пам, трам-пам-пам-пам. Козлов, ты немолчи, ты давай мозговой штурм какой-нибудь устрой, что ли. С юристами тампосоветуйся. За что они такие бабки получают?

– Свои бабки они отрабатывают. Не в юристах дело, тысам прекрасно понимаешь.

Затрава понимал. Дело действительно было не в юристах. Делобыло в том, что отличная, отлаженная схема, отработанная уже не один раз вразных регионах, дала сбой. И причиной тому были неожиданно обнаружившиесясвязи Евгении Генриховны Гольц.

– Черт, ну вот откуда у стервы выход на Мамонова,а?! – не выдержал Затрава, шарахнув кулаком по столу. – Нет, ты скажимне, откуда? Какого хрена Ботвинник твой проворонил, когда про нее выяснял?

Козлов не стал говорить, что Ботвинник, отвечающий за сборинформации, был вовсе не его, а самого Затравы, – босс это и так отличнознал. Да и ругаться у него были основания: Евгения Гольц надавила на такиерычаги, что в положении осажденного оказался сам босс со всей компанией вместе.

– Степ, может, ну ее куда подальше? – негромкопредложил Козлов, догадываясь о реакции босса. – Геморроя с ней слишкоммного, тебе не кажется? У ребят других проектов полно, возьмем еще какой-нибудь.

Затрава поднял на помощника маленькие глазки с опухшимивеками и пару раз мигнул.

– Ты тут не моргай, как крокодил, – раздраженнопосоветовал Козлов, первый раз проявляя признаки нервозности. – Лучшеобмозгуй хорошенько: какого черта в бочку-то лезть, а? А с Мамоновым чтоделать? Извини, Степ, но он – малость не наш с тобой уровень.

Босс поцокал языком, не сводя глаз с помощника.

– Ой, Леша, Леша… Ну вот как тебе объяснить… Не можеммы с тобой это дело бросить, понимаешь? Слишком много туда вложили. Ты что,хочешь полгода работы да псу под хвост? Нет, так не пойдет. Ну, подключила онаМамонова, ну, поимели нас слегка… – При воспоминании о последнем Затравапомрачнел. – Нельзя так себя порядочным людям вести. Огорчила она меня,Леш. Ой, огорчила! Ну вот как с такими людьми работать, опять-таки я тебяспрашиваю? Разве что учить, учить и еще раз учить.

– Ты чему ее учить собрался? – поинтересовалсяКозлов, глядя на паясничающего босса.

– Как чему? Порядочности, Леша, порядочности! Мы с нейпо-хорошему, а она на нас «Мамонта»?! Придется, Леша, прибегнуть к активныммерам. Зови сюда и Ботвинника с его ребятами, и этого… австралопитека. Знаешь,все-таки он на тебя похож немного. Шалун ты у нас, Козлов, ой шалун!

И очень довольный своей немудреной шуткой Затраварасхохотался. Помощник, выходя из кабинета, только головой покачал – боссвеселится вовсю, значит, жди репрессий. Надо Ботвинника предупредить. Хотя хренс ним, пускай сам выкручивается.

Ловко маневрируя на «Ниве», Макар объезжал глубокие, присыпанныеснегом лужи и тихо матерился. Ему удалось приблизительно узнать маршрут, покоторому четыре года назад ходила группа Учителя, то есть Данилы Солнцева, ночто с того толку, если он по такой дороге три раза уже застревал накрепко. И,главное, совершенно впустую! Ни в одном из тех сел, в которых он уже побывал,слыхом не слыхивали ни про каких паломников. Макар уже начал подозревать, чтоинформация, которую надыбал Серега Бабкин, пустышка, но тут вдалеке показалиськрыши домов, от которых поднимался в пасмурное небо серый дымок. Макаростановился и сверился с картой. Село Кравцево. Правильно. Ну что ж, посмотрим,как у нас живет народ в Кравцеве.

Народ жил небогато, но хлебосольно. Спустя полчаса послевъезда в деревню Макар сидел за столом, покрытым такой пестрой клеенкой, что унего рябило в глазах, и рассматривал фиалки в горшочке на подоконнике. На столемежду тем появлялись тарелки, хозяйка выставила запотевшую бутыль, в которой надне бултыхались темно-зеленые веточки, и, заметив в глазах Макара вопрос, сгордостью пояснила:

– Наша собственная, на можжевельнике.

– Спасибо, Наталья Семеновна, мне нельзя – я зарулем, – огорченно развел руками Макар. – А то бы с удовольствием.

– Ну, тебе нельзя, а нам можно, – подмигнул Макарухозяин, развалившийся на стуле напротив него. – Наташ, поставь-ка мнерюмашку-то поболе!

– Иди! – жена махнула на него полотенцем, и тот спреувеличенным ужасом закрылся рукой. – Поболе ему! Ты лучше вон расскажичеловеку, что он просит, пока еда разогреется.