– Я почти все пятнадцатое столетие провел в глубокомзапое - насколько мне удавалось. Ты же видела Эйба, долго нам пьяными неостаться. Но я очень старался - видит Богиня, старался.

– А почему? Почему именно тогда?

– А почему нет? - ответил он, переводя все в шутку - ноименно так Рис всегда уклонялся от ответа. Надменность Мороза, непроницаемостьДойля, ирония Риса - разные проявления скрытности.

– Аблойку нужен целитель, - сказал Мороз. - Но что мог,я сделал.

– Отлично, - отозвался Дойль, шагая первым по узкомуберегу к мягко сияющей золотом двери, которая появилась по моему велению.Только почему она появилась на другом берегу, почему не рядом, как в прошлыеразы? Да и почему она вообще появилась? С какой стати ситхен слуа подчиняетсямоим желаниям, как наш?

Берег был такой узкий, что Дойль пробирался боком, спинойприжавшись к стене - слишком широкие у него плечи. Для меня узкая тропа былапоудобней, чем для мужчин, но и мне пришлось прижаться спиной к гладкой стенегрота. Стена оказалась не холодной, как в обычной пещере, а непривычно теплой.Кромка, по которой мы шли, предназначалась для существ поменьше нас размером -а может, вообще не предназначалась для ходьбы. Устилавшие дно скелетыпринадлежали плавающим или ползающим тварям, а не прямоходящим. Походили они наслепленные воедино фрагменты скелетов рыб, змей и созданий, которые в земныхморях скелетов вообще не имеют. Вроде кальмаров - только у кальмаров не бываеткостей.

Мы прошли почти половину пути, когда воздух у двери задрожали пошел волнами.

А в следующий миг на том месте стоял Шолто, Король Слуа,Властелин Всего, Что Проходит Между.

Шолто высок, мускулист, красив и внешне он до последнегодюйма - благородный сидхе Благого двора. Волосы у него бледно-золотистые,словно зимнее солнце - подернутое снежной дымкой. Сейчас рука у Шолто висела наперевязи, а когда он повернулся к свету, на лице стали заметны тени - будтоследы синяков. Китто говорил, что на Шолто напали его собственные подданные.Они боялись, что, переспав со мной, Шолто станет полноценным сидхе и не будетуже слуа и их королем.

За спиной у Шолто стояли четверо под плащами - они тут жерассредоточились, двое к двери, двое к нам. Дойль поспешил сказать:

– Мы вторглись в твои владения ненамеренно и не посвоей воле, король слуа. Мы просим прощения за нежданный визит.

Я бы встала на колено, если б места хватило, но осыпающийсякрай черного обрыва был всего в паре дюймов от моих ног, а спиной я жалась кстене. Для реверансов эта тропа не годилась. Как и для боя. Если на нас нападут- нам конец.

Заговорил один из охранников Шолто - пониже прочих, собнаженным клинком:

– Ты гол и почти безоружен. Видно, что-то и правдастряслось, раз ты явился сюда в таком виде с принцессой под мышкой.

– Это война! - женским голосом воскликнула фигураповыше. Голос был мне знаком - Черная Агнес, глава телохранителей Шолто ипервая его фаворитка. Она когда-то пыталась убить меня из ревности.

Шолто повернулся к ней и стало видно, что вся грудь и животу него замотаны бинтами. Должно быть, рана под ними чудовищная.

– Хватит, Агнес! Хватит! - прикрикнул он, и по пещерезагромыхало эхо.

Возвышавшаяся над ним фигура в черном плаще смерила менязлобным взглядом. Глаза угольками горели на черном уродливом лице. Карги - онивсе уродливы, природа у них такая.

Телохранитель пониже наклонился к Шолто прошептать емучто-то, и эхо разнесло по пещере не человеческую речь, а щебетание ночныхлетунов - хотя охранник летуном никак не мог быть: он ходил на ногах и ростомбыл с человека.

Шолто снова повернулся к нам.

– Вас послала ваша королева?

– Нет, - ответил Дойль.

– Принцесса Мередит, - обратился ко мне Шолто, - мывправе сразить твоих стражей и пленить тебя, пока твоя тетушка не заплатит намвыкуп. Мраку, как и Смертельному Морозу, это известно. С другой стороны,Мистраль мог сбиться с пути, если позволил гневу застлать себе глаза, а Аблойкв винном дурмане забредет куда угодно. Верно, Сенья?

Закутанная в светло-желтый плащ фигура ответила басом:

– Йе, в тот раз он не слишком обрадовался, когдапротрезвел. А, кубконосец?

Я не раз слышала, что Эйба называли так с издевкой, но доэтой ночи не понимала, почему. А ему напоминали о прошлой славе - сыпали сольна раны.

– С тех пор, дамы, я внимательней выбираю место, гдеотрубиться, - сказал Эйб обычным его легким, ироническим, но с горчинкой тоном.

Две карги расхохотались. Другие телохранители тожеразразились шипящим смехом - кем бы ни были эти двое, породы они были одной.

– Не беспокойся, Мрак, - сказал Шолто. - Эйб не нарушалс каргами обет целомудрия - или смертный приговор ждал бы всех. Но рвать накуски белую плоть каргам почти так же забавно, как заниматься сексом.

Снова защебетал тихий голос и Шолто кивнул в ответ.

– Ивар верно подметил: вы мокрые и в грязи, таквымазаться в нашем саду вам не удалось бы.

Он показал здоровой рукой на запекшуюся от засухи землю исовершенно недоступную лужицу воды во многих футах от нас.

– Позволь мне вывести принцессу на ровную землю, -попросил Дойль.

– Нет, - отказал Шолто. - Она там в полной безопасности.Скажи-ка, Мрак… или принцесса, неважно, кто. Как это вы так извозились в грязи?Лгать не пытайтесь, я знаю, что снаружи снег, а не дождь.

– Сидхе никогда не лгут, - заявил Мистраль.

Шолто и его свита покатились со смеху. Птичьи трелисмешались с рокочущим контральто карг и открытым, веселым смехом Шолто.

– Сидхе не лгут… Помилуй, большей лжи не существует.

– Лгать нам не позволено, - сказал Дойль.

– Но в той правде, что выходит из уст сидхе, дырокстолько, что лучше бы вы лгали. Мы, слуа, предпочтем честную ложь тойполуправде, которой нас кормит двор - а мы ведь вроде бы принадлежим к тому жедвору. Мы изголодались на этой кормежке. Так что скажите нам правду, если наэто способны: как вы промокли и вымазались в сухом саду, и как вообще вы здесьоказались?

– Мы промокли в саду нашего холма, там шел дождь, -сказал Дойль.

– Вранье, - объявила Агнес.

Мне пришла в голову мысль.

– Клянусь своей честью… - начала я. Кто-то из каргхмыкнул и засмеялся, но я не смутилась: -…и тьмой, что поглощает все, что всадах Неблагих сидхе шел дождь, когда мы их покинули.

Я не просто дала клятву, которую по своей воле не нарушит ниодин сидхе - из страха навлечь на себя проклятие, - я дала ту же самую клятву,какую потребовала у Шолто, когда он нашел меня в Калифорнии. Он поклялся тогда,что не причинит мне вреда, и я ему поверила.