– А ваш отец был сильно опечален в связи с ее кончиной? –продолжал спрашивать Пуаро.

– Этого я не знаю, – ответил Дейвид, – я покинул этот дом.

После некоторой паузы он заговорил:

– Наверное, вам известно, что я лет двадцать не видел своегоотца, пока не приехал в гости в этот раз и, значит, не смогу вам ничегорассказать о его привычках, его врагах и друзьях.

– Вы знали, что ваш отец держал в сейфе в своей спальнемножество ценных алмазов? – спросил Джонсон.

– В своей спальне? – переспросил Дейвид без особогоинтереса. – Странная идея.

– Не могли бы вы поточнее сказать, что делали сегоднявечером, где находились?

– Я? Ну, я поднялся из-за стола сразу же после ужина. Мнескучны мужские разговоры за бокалом портвейна Кроме того, я заметил, что Гаррии Альфред очень раздражены, а я ненавижу конфликты. Я пошел в музыкальнуюкомнату и играл на пианино.

– Если не ошибаюсь, музыкальная комната находится как разрядом с гостиной, – вставил Пуаро.

– Да. Я играл, пока... пока это не произошло.

– И что вы услышали?

– Приглушенный шум, звуки падения мебели, а затем ужасныйкрик.

Он судорожно сжал пальцы:

– Прямо крик души, которая попала в огонь чистилища. Боже,это было ужасно!

Джонсон спросил:

– Вы были один в музыкальной комнате?

– Что вы сказали?.. А, нет, моя жена, Хильда, была со мной.Она пришла из гостиной. Мы поднялись наверх по другой лестнице...

Он нервно добавил шепотом:

– И то, что мы там увидели, мне, пожалуй, нет нужды вамописывать.

– Нет, разумеется, нет, совершенно нет нужды, – поспешилзаверить его Джонсон. – Благодарю вас, мистер Ли, это все Впрочем, еще одинвопрос: вы можете представить себе, кто мог посягнуть на жизнь вашего отца?

– Разумеется, целый ряд людей, – холодно ответил Дейвид, –но кого-то конкретного я вам назвать не могу – не знаю.

Затем он быстро вышел из комнаты и бесшумно закрыл за собойдверь – так, что замок даже не щелкнул.

Едва полковник Джонсон нашел время для обязательногооткашливания, как дверь отворилась и вошла Хильда Ли.

Эркюль Пуаро с интересом посмотрел на нее. Он подумал, чтобратья Ли при выборе жен проявили различные вкусы. Трезвый ум Лидии и ее грацияборзой, расчетливо-соблазнительный вид Магдалены, а теперь – успокаивающая,надежная сила Хильды. На самом деле она была моложе, чем позволяли предположитьее невыигрышные прическа и платье, – это он сразу отметил. На голове ее не былони одного седого волоска, а ясные глаза светились на круглом лице, какдружелюбные, теплые звезды. Это была полная шарма, привлекательная женщина.

Полковник Джонсон заговорил с ней самым милым голосом.

– Ваш муж рассказал нам, миссис Ли, что вы впервые приехалив Гостон Холл.

Она кивнула.

– До этого вы уже были знакомы с вашим свекром?

– Нет, – ответила она спокойным, приятным голосом, – мыпоженились вскоре после того, как Дейвид покинул дом своего отца. Он не желалбольше иметь каких-либо дел со своей семьей, и вплоть до нынешнего момента я невидела никого из ее членов.

– А как же тогда получилось, что вы приехали в гости?

– Мой свекор написал Дейвиду, что чувствует наступлениестарости и хотел бы собрать на Рождество всех своих детей, чтобы посмотреть наних.

– И ваш супруг охотно откликнулся на эту просьбу?

– То, что он принял приглашение, исключительно моя вина!Я... я совершенно неправильно поняла ситуацию!

– Что вы под этим подразумеваете, миссис Ли? – спросил тутПуаро. – Пожалуйста, объясните более внятно, это может оказаться очень важнымдля нас.

Она тотчас же повернулась к нему.

– К этому моменту я еще никогда не видела моего свекра ипотому не могла предугадать, чего он добивается, посылая это приглашение. Явообразила, что старик действительно пытается помириться со своими детьми.

– А что им двигало на самом деле, мадам? Хильда поколебаласьс секунду, а потом медленно проговорила:

– Сейчас для меня ясно – абсолютно и без всяких сомнений –мой свекор хотел не достичь мира, а разжечь вражду. Ему доставляло удовольствиевзывать к самым низменным человеческим инстинктам. Он был переполнен... как быэто выразиться, – сатанинским злорадством и хотел, чтобы все члены семьиперессорились друг с другом и стали врагами.

– И ему это удалось? – резко спросил Джонсон.

– О да, это ему удалось.

– Нам рассказали, мадам, – сказал Пуаро значительно болеелюбезно, – что сегодня после обеда произошел довольно сильный конфликт. Немогли бы вы рассказать поточнее, как все было на самом деле?

Она подумала какое-то время.

– Когда мы вошли в комнату, свекор стоял у телефона иговорил со своим адвокатом. Он просил этого мистера Чарльтона, – или, можетбыть, фамилия другая? – чтобы тот приехал к нему, хотел составить новоезавещание. Старое, сказал он, более не удовлетворяет его.

– Подумайте хорошенько, мадам, и скажите нам – как выдумаете, ваш свекор желал, чтобы все слышали этот разговор, или то, что выпришли в комнату именно в этот момент, было случайностью?

– Я почти уверена, что он хотел, чтобы мы услышали.

– Намереваясь тем самым посеять раздор среди вас?

– Да.

– Так что, он и не собирался, может быть, на самом делеизменить свое завещание?

Она подумала секунду.

– Да нет, я думаю, что он говорил правду. Наверное, ондействительно собирался составить новое завещание, но ему просто доставилаудовольствие возможность объявить об этом намерении в присутствии всех.

– Мадам, – торжественно заявил Пуаро, – я не выполняю здесьникакой официальной миссии, и вопросы, которые я задаю, возможно, отличаются оттех, которые вам задал бы английский полицейский. Но я хотел бы знать,задумывались ли вы над тем, что содержалось бы в этом новом завещании? Поймитеменя, пожалуйста, правильно, я не спрашиваю вас, знаете ли вы, каково этосодержание, а только хочу знать, что вы думали об этом Женщины, как правило,очень быстро составляют собственное мнение.