– Это важно.

– Для кого?

– Для Максин Линдсей и для вас.

– А почему для меня?

– Хочу знать, насколько вы замешаны во всем этом деле.

– Я никак в этом не замешан.

– Будете замешаны, если не назовете ее имя.

Немного подумав, Рэнкин все-таки сказал:

– Никогда не думал, что он обратится именно к ней с подобнойпросьбой. Это Корлис Кеннер. Дюрант просил у нее тысячу долларов. Послеразговора с ним она позвонила мне и все рассказала.

– Что она ему ответила?

– Вы хотите знать?

– Да.

– Сказала, чтобы проваливал к черту.

Мейсон нахмурился и вскочил со стула.

– Я просто хотел убедиться, прав ли в своих предположениях.И еще раз повторяю, мы должны расставить все точки над «i», чтобы не былоникаких кривотолков.

– Все в порядке. Я понял вас и уважаю вашу точку зрения. Чтобы ни случилось, не надо попусту размахивать кулаками, это лишнее.

– Да я и не собираюсь этого делать, – успокоил его Мейсон. –Это совсем не мой стиль.

В двенадцатом часу ночи Мейсон приехал в свою контору,вставил ключ в замочную скважину, распахнул дверь и обнаружил, что в помещениигорит свет.

– Привет, Делла. А что ты здесь делаешь так поздно?

– Жду вас, – улыбнулась она. – Ну как поездка?

– Догадываюсь, что тебе почти все известно. Мы догналиМаксин, следом за нами это сделала и полиция. Я получил согласие Рэнкинапредставлять ее интересы, чем сейчас и занимаюсь.

– Почему вы согласились защищать ее, шеф?

– Кабы знать… Ну, может быть, потому, что я верю ей. Верю вто, что она подставляет себя ради того, кого любит. Ну а если она именно такаядевушка, то ее надо защищать.

– Да, Пол тут недавно шум поднял. Хочет немедленновстретиться с вами. Вы к нему не заглядывали?

– Нет, – усмехнулся Мейсон. – Меня посетила мысль, что тыможешь оказаться на месте, поэтому я и решил сначала увидеть тебя. Позвони Полуи скажи, что я вернулся.

Делла Стрит начала крутить диск телефона и через несколькоминут уже разговаривала с Полом.

– Привет, Пол, он вернулся… Ладно, мы ждем. – Положивтрубку, она сказала: – Идет, – и подошла к внешней двери, чтобы открыть ее, втот самый момент, когда раздался условный стук Пола.

Он стоял на пороге с серым от усталости лицом и темнымикругами под глазами.

– Привет, друзья… Чертовски рад, что ты вернулся, Перри.Если я и сегодня не посплю, то упаду где-нибудь. Но у меня есть для вас кое-чтоинтересное.

– И что же?

– Дюрант занимался изготовлением и сбытом фальшивых картин.У него был очень талантливый копиист, который мог сделать любой заказ. Пареньне обладает особой оригинальностью, но копии его практически неотличимы оторигиналов.

– Как тебе удалось это узнать?

– Я нашел этого парня.

– Как ты на него вышел, Пол?

– Это долгая история. Я начал проверять все, что мог узнатьо Дюранте, и вышел на художественный магазин, где у Дюранта был свой счет и гдеон приобрел много всякой всячины, за которую не всегда вовремя расплачивался.Естественно, я заинтересовался, с чего бы это Дюранту покупать холсты, краски,кисти и все остальное. Я зашел поговорить с хозяином и намекнул, что мог быпомочь им получить деньги по одному счету, а заодно узнал, что все покупкинаправлялись на адрес мастерской одного битника по имени Горинг Гилберт,который расписывался при получении материалов. Там же я узнал, что счет Дюрантаопять стал в полном порядке.

– Ты разговаривал с Гилбертом?

– Нет, но я узнал, что это действительно высококлассный иочень талантливый копиист. Некоторые из его работ сошли за оригиналы. Пареньможет скопировать любой стиль любого художника. Ну, скажем, вы предлагаете емуцветную фотографию или картинку из календаря и просите изобразить это в манерекакого-нибудь известного художника. Парень прекрасно это делает, да так, что неотличают даже эксперты, по крайней мере, он так говорит. Это типичный битник,хотя в отличие от многих из них купается в деньгах. Во всяком случае, у него ихстолько, что он может позволить себе все, что хочет. И еще вот интереснаядеталь, Перри. Две недели назад Дюрант расплатился по счету в художественноммагазине стодолларовыми банкнотами. Теперь вспомни, что у убитого Дюранта присебе было десять тысяч точно такими же купюрами и двадцать пять долларовмелочью.

Мейсон поинтересовался:

– А может, прямо сейчас и повидаем этого парня? Хотя ужеочень поздно.

– Конечно, можно, если так хочется. Мой человек пасет его;он сказал, что у этой братии только началась вечеринка.

– Тогда идем. И давай утрем нос полиции.

– А мне как быть? – раздался голос Деллы.

– А ты поезжай домой и ложись спать.

Дрейк уточнил:

– Это притон, Делла. Не для приличных девушек.

– Фу, Пол Дрейк! Вы возбудили мое любопытство. Я тут сижуцелый день, копаюсь с бумажками, а как только появляется что-нибудь интересненькое,так вы отправляете меня спать.

– Ты не знаешь эту публику, Делла, – продолжал Пол. –Женщины там в основном художницы и натурщицы, ну, те, что… Ну, ты понимаешь, имничего не стоит появиться обнаженными в компании мужчин.

– Я уже видела голых женщин, – отпарировала Делла Стрит иигриво добавила: – А ты, Пол Дрейк?

Мейсон усмехнулся:

– Пойдем, Делла, если хочешь. Не забудь блокноты.

– На твоей машине поедем или на моей? – спросил Дрейк.

– На твоей, – ответил Мейсон. – Я хочу расслабиться инемного подумать, а ты думай обо всем остальном – светофорах, правилахдвижения…

– Никаких нарушений не будет, – заверил его Дрейк. – Я ужеисправился. Две недели назад расследовал одно дорожное происшествие и послеэтого стал по-другому ко всему относиться. Если бы ты видел людей, разбросанныхкак горох по всей дороге… Тут, знаешь ли, есть над чем подумать.

– Отлично, – сказал Мейсон. – Я уже давно излечился, ещекогда меня оштрафовали за превышение скорости в Солт-Лейк-Сити. Рад, что и тыисправился. Теперь время от времени можешь работать у меня шофером, пока опятьне станешь нарушать. Пойдем, Делла.