– А что теперь? – спросил Дрейк.

– Теперь твои люди пусть продолжают работать, а ты пойдивыспись, Пол. Очень плохо выглядишь.

– Я плохо выгляжу потому, что действительно устал. Сообщаютебе, что я сейчас поковыляю в турецкие бани и буду там потеть, пока не выйдетвся усталость. А потом зальюсь в такое место, где никто меня не разыщет. Завтраутром буду на работе. А теперь меня нет, весь вышел, и ты ни под каким видом незаставишь меня работать.

– Ладно, завтра ты будешь совсем другим человеком.

– До завтра еще так далеко.

– И завтра ты займешься банками.

– Какими еще банками?

– А откуда у него взялись стодолларовые банкноты?

– Не знаю, хотя не мешало бы узнать. Глядишь, и мнеперепадет.

– Из банка, – подтвердил Мейсон. – Ты же не придешь вмагазин и не скажешь: «Вот вам чек, и выдайте по нему сотенными, пожалуйста». Ив кинотеатр не пойдешь с подобной просьбой.

Дрейк в задумчивости поморгал глазами.

– У Дюранта, – продолжал Мейсон, – на счете ничего не было.Ему нечем было платить за квартиру. Он весь был в долгах. Даже за кисти икраски не мог расплатиться. И вдруг – стодолларовые банкноты. Это было двенедели назад. Он отправил кисти и краски этому художнику и расплатился с нимсотнями. Потом опять оказался на мели. Тут он велит Максин убираться из города,и у него опять нет денег, даже ей на дорогу. Он куда-то уезжает, потомвозвращается, и опять со стодолларовыми банкнотами.

– Ты хочешь сказать, что у него был еще один счет на другоеимя? – спросил Дрейк.

– Дело в том, что банки были закрыты в это время.

– Я устал. Освободи меня от всего этого, – взмолился Дрейк.

– Иди в турецкие бани, а завтра продолжим. – Адвокатобратился к Делле Стрит: – Я отвезу тебя домой, Делла, а завтра в восемьтридцать у нас совещание в конторе.

– В девять тридцать, – уточнил Дрейк.

– В восемь тридцать, – повторил Мейсон.

– В девять.

– В восемь тридцать.

– Ладно, – сдался Дрейк. – В восемь тридцать так в восемьтридцать. Еще час долой. Опять не высплюсь.

Мейсон открыл дверь конторы ровно в восемь тридцать.

Делла была уже там и готовила кофе, аромат которогоразносился по комнате.

Как только адвокат вошел, очаровательная секретарша сулыбкой поприветствовала его и протянула чашку дымящегося кофе.

– А Пол? – спросил Мейсон.

Она отрицательно покачала головой:

– В конторе его нет, еще не появлялся.

Не успел Мейсон взглянуть на часы и поморщиться, какраздался условный стук Дрейка.

– Я сам открою, – сказал Мейсон, указав Делле на кофеварку.

Уже с порога Дрейк протянул ладонь, на которую Деллапоставила блюдце и чашку.

– Вот это сервис, – похвалил он.

– Опрокидывай, и за дело, Пол. Сегодня ты должен справиться.

– Справиться с чем?

– С полицией. Мы должны узнать, что они имеют против Максин.Кое-что они придерживают. Нужно все разузнать о стодолларовых банкнотах КоллинаДюранта. Как только ему требовались деньги, он получал их, причем купюрами посто долларов. Но получал он их в случае крайней, жестокой необходимости,связанной с его делом. Для личных нужд, ну, например, чтобы заплатить заквартиру, у него не было денег.

– Да были, – проворчал Дрейк, – просто он их не выкладывал.Хорошенько припрятал где-нибудь. Если у вас появляются стодолларовые банкноты вто время, когда закрыты банки, значит, они у вас где-то спрятаны.

– Десять тысяч долларов? – спросил Мейсон.

Дрейк отхлебнул кофе и высказал предположение:

– Он куда-то собирался и очистил весь свой тайник.

– Хорошо. Попытайся найти его.

– Я помогу тебе через полицию, – сказал Дрейк, немногоподумав.

– Каким образом?

– Один мой парень узнал через репортера, что у полициипротив Максин есть серьезные улики. Ее безоговорочно опознала одна женщина. Тамрады до смерти.

Мейсон поставил на стол чашку и начал мерить шагами комнату.Пол Дрейк протянул пустую чашку Делле, она налила еще.

– Через Большое жюри это не пойдет, – сказал Дрейк. – Онивозбудят уголовное дело и начнут судебное разбирательство на основанииизложения фактических обстоятельств дела перед судом.

– Откуда тебе это известно? – спросил Мейсон.

– Так мои парни всю ночь работали. Я только пробежал ихотчеты и сразу сюда.

Мейсон достал портфель.

– Мне нужно переговорить с Максин, – пояснил он.

– Мне пойти с вами? – спросила Делла.

Мейсон покачал головой:

– Я поговорю с ней и постараюсь выяснить, где она начинаетлгать. В присутствии другой женщины она будет более осторожной. Сделаю все,чтобы очаровать ее и вывернуть наизнанку.

– Что касается ее, то она уже очаровала тебя, иначе ты невзялся бы за это дело, – заметил Дрейк.

– Да, вчера я был уверен в ее искренности, а сегодня мненужно удостовериться.

– Смотри опять не попадись ей на крючок.

– Я постараюсь, – уверил его Мейсон.

– Если она и сейчас надует тебя при твоем нынешнем настрое,то ей ничего не будет стоить и присяжных обвести вокруг пальца.

– Не будь занудой, Пол. Именно поэтому он и хочетвстретиться с девушкой.

– О боже, – застонал Пол. – Подумать только, я – зануда!

Зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку и спросила утелефонистки:

– Что там, Герти?

Потом схватила карандаш, быстро начала писать что-то, вконце спросила: «Это все?» – и повесила трубку.

– Это от Джорджа Хауэла, эксперта, – пояснила она. – Онпросит вас передать Максин, что любит ее и посылает вам чек на две тысячидолларов для ведения ее дела.

Дрейк присвистнул:

– Да, в этой девушке, видно, и правда что-то есть. А когда яувижу ее, Перри?

Адвокат усмехнулся:

– Как только заимеешь две тысячи долларов, Пол.