с крыши церкви, ремонтируя старую черепицу. Всё выглядело как несчастный случай. Это стало для отца Марка серьезным потрясением. Именно после смерти брата, по словам священника, Бог открыл ему глаза на многое.

Думая об особом чутье преподобного на экстраординарных людей, я решил, что смерть близкого человека пробудила в отце Марке дар предвидения. Как говорил загадочный Асперо, нервные потрясения вполне могут разбудить дремлющий в человеке дар. Конечно, я не стал озвучивать свои мысли.

После смерти брата святой отец встал на тропу войны. Он принялся методично уничтожать сектантов и людей, обладающих даром. Преподобный стал видеть так называемые «метки дьявола». Резня, которую он устроил, не прошла мимо внимания городской прессы, но наши газетчики сваливали всё на бандитские разборки, что не удивительно, ведь на дворе стояли девяностые годы. Отец Марк ни разу не попал под подозрение, он был осторожен как волк. Но хитрее волка бывает только заяц, таким оказался наш знакомый Климент. Священник пытался выследить его на протяжении многих лет, но последний уходил от мести словно заговоренный. У Климента вовсе не было паранойи, как Кимми решил тогда, когда первый раз увидел этого неприятного человека. Он на самом деле скрывался от беспощадного убийцы.

За рассказом Марка я и не заметил, как мы подошли ко Дворцу молодежи. Как и в случае последнего собрания корпорации, здесь совсем не было народа, хотя неподалеку находился парк, где даже в вечернее время всегда хватало детворы и влюбленных парочек, бредущих в тени высоких деревьев. Но сегодня отсутствие прохожих играло мне на руку: уж больно странной парочкой были мы со святым отцом, для нашего провинциального города, во всяком случае.

Я отправил святого отца в сторону аллеи, где он и должен был оставаться в засаде, пока я не приведу в его лапы лохматого оккультиста, а сам зашел в здание. Во дворце не было даже вахтерши, и никто не кричал мне в след, отчитывая за грязную обувь. Пустые коридоры дворца культуры вселяли некое беспокойство. Я напряженно озирался по сторонам, готовый услышать какие-нибудь жуткие потусторонние звуки.

Нашел зал я довольно быстро. Сегодня сотрудники организации заставили себя потрудиться: начиная от входа, мною руководили листки со стрелками подписью «Нецах», набранные всё тем же мерзким шрифтом. Остановившись перед входом в зал, я глубоко вздохнул и открыл дверь.

Это была небольшая учебная аудитория, в которой присутствовало человек десять. Никого из них я не знал, а вот затылок Климента сразу бросился мне в глаза. Я занял место за старой партой недалеко от него. Как только я уселся на стул, до меня донесся знакомый запах пота и мочи. Увидев меня, Климент приветливо кивнул мне. Мне удалось заставить себя ответить ему. Сегодня он выглядел так же непрезентабельно, как и в прошлую нашу встречу. Я не без улыбки обратил внимание на его свитер в ромбик столетней давности.

Я осмотрелся по сторонам, разглядывая присутствующих здесь. В основном, все люди были ничем не примечательны. Буквально не за что зацепиться взглядом, за исключением одной девушки, невротичного вида. Она опасливо озиралась по сторонам, закусив нижнюю губу, её лицо было бледным словно простыня. На мгновение я поймал взгляд девушки, от вида её черных глаз я содрогнулся.

Неожиданно с громким скрипом открылась дверь, и в зал вошел Ника Адамсон. Сердце моё дёрнулось, но я заставил себя успокоиться. Он ничуть не изменился с нашей последней встречи: всё тот же строгий костюм, та же бабочка, и та же искусственная улыбка. Мне стало интересно, под какой личиной его видят другие. Возможно, видимый нами облик зависит от нашего подсознания. Вероятно, это отражение каких-то наших потаенных воспоминания и подспудных мыслей. Мне это показалось важным, я решил поразмыслить над этим предположением, когда появится свободное время.

Ника Адамсон оглядел лекционный зал и сразу остановил свой орлиный взор на мне. Теперь я был точно уверен в том, что он ведет диалоги со всеми присутствующими людьми в этом зале одновременно. Приватность разговоров была идеальной, а я бы отдал многое, чтобы послушать о чём он говорит с другими находящимися здесь людьми.

– Здравствуйте, Алекс, – поприветствовал меня Ника Адамсон, потирая ладоши, – очень рад видеть Вашу персону в нашей скромной, но теплой компании.

Я ограничился кивком.

– Ну, что Вы решили? – спросил он. – Решили присоединиться к нам? Вместе мы многое сможем провернуть. Вот, что я имею в виду.

– Собственно, я пока ещё ничего не решил, – ответил я, стараясь, чтобы мой голос звучал равнодушно, – мне нужно больше информации о вас.

– Например?

– Зачем вы так стремитесь туда? – спросил я, решив идти напролом.

– Куда? – фальшиво улыбнулся Ника Адамсон, и в этот момент я понял, что все наши предположения, о целях корпорации и желании открыть дорогу в другие миры оказались правдой. Неважно, является ли моя скромная персона ключом к этому, или нет.

– Вы прекрасно понимаете.

Мужчина задумчиво прошелся по подиуму, напомнив мне дефилирующих моделей на показе коллекций. Казалось, он размышляет над чем-то очень важным.

– Я предлагаю Вам стать не просто рядовым сотрудником нашей великой корпорации, – наконец сказал Ника Адамсон, – станьте моим партнером, и мы будем вместе править новыми мирами. Этого я ещё никому не предлагал.

– Почему вам не хватает нашего мира? – спросил я.

– Он создан не для меня, – ответил Ника Адамсон, – в нем нет энергии. Энергии, которая нужна таким, как мы.

– Таким, как мы?

– Одарённым, – пояснил мужчина.

Я почувствовал, с какой патетикой он сказал это. Одарённые, надо же.

– Как называется место, куда вы стремитесь? – спросил я.

Ника Адамсон слегка нахмурился. Наверное, он не ожидал такого вопроса. Казалось, эта тема причиняет ему некоторую боль, словно это было чем-то личным для него. Но мужчина всё-таки нашел в себе силы ответить мне.

– Я называю его Эдемом, – сказал Адамсон. Сказал он это сухо, как выплюнул.

– Эдем?

Ника Адамсон молчал, будто не желая развивать эту тему.

– Что требуется от меня, – спросил я, – чтобы помочь вам?

– Твое согласие и немного сил с твоей стороны, – ответил мужчина, – остальное сделают мои люди. У нас будет дорога, многие смогут пройти по ней, вот что я имею в виду.

– Я после этого останусь в живых-то? – спросил я. Ответ на этот вопрос был для меня чрезвычайно важен. Я бы поверил ему, но ответ задержался чуть больше, чем на секунду. И я понял, меня хотят просто использовать, а потом выкинуть.

– Конечно, иначе и быть не может, – лучезарно улыбнулся Адамсон.

– И последний вопрос: почему умерла моя подруга? Луиза? Кто виновен в