Пользуясь тем, что после смерти Элен охраны тоже стало меньше, я ускользнула из особняка в пересменку. Не рассчитывала, что из этого получится хоть что-то кроме очередного повода для порки. Скорее всего, мне придется вернуться обратно от безысходности. Подумаю об этом, когда стемнеет. Раньше Кэри не хватится.

Городской парк в верхнем городе – застывший кипяток зелени. Она как-то особенно разрослась после сезона дождей. Здесь было спокойно, ничто не напоминало о нижней, портовой части города, исходящей на мазут.

– Салют, Розмари, – послышалось на ухо жизнерадостное, и я чуть было не подпрыгнула от неожиданности. – Не виделись целую вечность!

– Марко? Ты что тут делаешь?

Мне стоило понять, что третье совпадение на нашем счету выглядит болезненно и мало правдоподобно. Что случайности не происходят с таким поражающим постоянством. Но я была в слишком большом смятении, чтобы видеть в этом закономерность.

– Симпатичную девушку ищу, чтобы прогуляться. А ты… Снова поругались со своим…

Я опустила глаза. Он ведь замялся, чтобы не говорить «хозяин»?

– Вроде того…

– Здорово тебе досталось, – парень скользнул взглядом по узкой полоске распоротой шнуром кожи, видневшейся даже из-под воротника. – Очень больно?

– Нет, – я рассеянно покачала головой, – сейчас уже нет. Я обезболивающего наглоталась и только тогда убежала… Ушла.

– Роуз, – он придержал меня за плечи, забежав вперед и заглянул в глаза, – ты, знаешь что, постой-ка пока здесь. А я сейчас вернусь, мне нужно звонок один сделать и еще кое-что. Уговорились?

Не дожидаясь ни моего согласия, ни отказа, Бьянки скрылся, ушел по одной из тропинок, ведущих в рощу. Что, вот так, прямо посреди аллеи его ждать? Я приземлилась на лавочку у обочины, думая, что когда он вернется, очередной ворох моих проблем свалится на его голову в обязательном порядке. Хорошо еще, ему разгребать их не надо, только слушать.

– Держи, – сияющий Марко снова появился на узкой дорожке, выложенной квадратными плитами, приземляя мне на голову наспех сплетенный ромашковый венок.

– Ты знаешь, я безумно люблю цветы. – Аккуратно поправила, чтоб не соскальзывал. – Я бы, наверное, хотела открыть свой цветочный магазинчик где-нибудь в горах, на востоке Витто, где одноэтажные деревянные домики и туманы. Жить там…

– Значит, такая у тебя мечта… – пробормотал он и схватил меня под руку. – Прогуляемся?

И я снова беззастенчиво вывалила на него все, что было у меня на душе, что ворочалось и кололось, не давая дышать. Рассказала, что случилось с того момента, как мы расстались в Шеле, и как мне пришлось вернуться в дом Ланкмиллеров, что пережить там. Только в этот раз приходилось чуть сглаживать детали, чтобы самой же о них не раниться. А Марко просто слушал молча, и все. И от этого действительно становилось немного легче.

Мы и сами не заметили, как спустились к малому порту. Сюда приходили небольшие частные суда, и никакой торговли тут не велось. Только разве что экскурсии в открытое море для туристов. Но в будни здесь было пустынно, как посреди океана. Рабочий день давно начался, а заканчиваться еще не собирался, так что те, кому нужно было на острова по долгу службы, уже давно покинули порт, а возвращаться им было рано.

– И все-таки, что у тебя за таинственные дела такие, о которых ты никогда не рассказываешь. – Я пнула камень, подвернувшийся под носок ботинка. – И которые постоянно заставляют нас сталкиваться.

– Кто знает, – задумчиво откликнулся Бьянки, он шел чуть-чуть позади, закинув руки за голову. В голосе едва сквозила усмешка. – Может, в этом и суть моей работы.

– Вот, значит, как… – тихо пробормотала я, медленно соображая, что это была не шутка, понимая вдруг, как здорово я сейчас влипла. – Марко, ты извини, но мне, кажется, пора возвращаться уже.

– Умничка, – ласково шепнул он мне на ухо, – ты обо всем догадалась. Вот если бы только секундой раньше…

Он прижал к моему носу какую-то тряпку, вышибающую дух резким запахом, я едва ли успела что-то сообразить, прежде чем оказалась под куполом темноты.

Обнаружить себя полулежащей и заодно утопающей в мягком кресле – было не худшим исходом, наверное. Маленькая комната, бежевые, залитые солнцем стены и лоскут небесной синевы из окошка сбоку. Ясность не до конца вернулась моему сознанию, и от этого казалось, что все куда-то клонится. Напротив моего здоровенного кресла стояло еще одно, в котором покоилась Амалия собственной персоной. Марко стоял возле двери, за ее спиной, будто ждал приказаний. Это лишь оправдало мои догадки.

Что ж, хорошее в этой ситуации определенно было: мой похититель – не банда диких контрабандистов, а всего лишь родная мать, которая тоже наводит ужас одним лишь своим присутствием. Минус, правда, тоже существенный: узнает об этом Ланкмиллер, выпишет мне оздоровительных люлей за такие похищения.

Я вздохнула и чуть ли окончательно не утонула в кресле, потягиваясь.

– Проснулась наконец-то, – мягко улыбнулась Амалия, опуская на столик бокал вина. – Как ты? Ничего не болит?

– Вроде бы, – буркнула я, от смущения опуская глаза, но сразу же подняла их, с укором глядя поверх ее плеча, на Марко. – По-нормальному неужели нельзя было? Я здорово испугалась, знаешь ли…

– Если бы я тебе вежливо предложил навестить свою матушку, то получил бы отказ. Я же знаю, как ты боялась своего Ланкмиллера, – он виновато улыбнулся мне, что-то увлеченно рассматривая на паркете.

– Я, в общем-то, и сейчас боюсь, – заерзала в кресле, искоса поглядывая на дверь.

Сколько времени прошло, пока я была здесь?

Мучитель слишком явственно дал понять, что его гнев может обходиться мне дорого. Пока я жила в особняке, все время пихала в себя какие-то таблетки. От них иногда мутило, все время хотелось спать и все тело казалось словно бы деревянным и пустым изнутри, не моим. Это здорово притупляло боль. Сейчас их под рукой не было, и неприятные ощущения расцветали во всей своей полноте. Неприятно было даже просто откинуться на спинку. От одного неосторожного движения перешибало дыхание.

– Не огорчайся, я знаю, как забрать тебя у Ланкмиллера без его согласия, – расслабленно сообщила маменька. – Так что все удачно сложилось. Тебе уже нет необходимости к нему возвращаться.

У нее был певучий спокойный голос, совсем ни тени стали, ничего жуткого, пробирающего до костей. Именно из-за того, что я вслушивалась в интонации, смысл дошел лишь секундой позже.

– Это как? – встрепенулась я, и тут же пришлось стиснуть зубы от неудачного движения. – То есть я могу остаться сейчас?

Амалия утвердительно кивнула, но я все продолжала смотреть на нее, осознавая и укладывая сказанное в голове, не веря своим ушам. Это что, значит, больше не видеть гнусной мучительской рожи, не слышать его приказов. Не уворачиваться от его пощечин и не смотреть на эту тарелку, которую он ставит на пол каждый раз, когда ему хочется поразвлечься.