Впрочем, Лена все-таки буркнула:

— Ты нас не жалоби, мы сами когохочешь разжалобим. Еще раз спрашиваю — что ты собирался сделать?

— Припугнуть вас и забратьконтейнер, — было ясно, что парень теперь будет до конца держаться своейверсии, не важно — правдива она или нет. — За контейнер обещан миллион иповышение в уровне…

— Ого. — Лена покачала головой. —Серьезно… Нет, дружок, я тебе все-таки не верю.

— За борт гаденыша, — спокойносказал Роман. — И не потому, что он бы нас не пожалел. А потому, что врет, гнида!

— Как тебя зовут? — резко спросилМастер.

— Борис.

Имя парню совершенно не подходило.Но зачем бы ему врать? Разве что по привычке…

— Ты из какого альянса?

— Я не из какого. Я сам по себе.

— Вольный стрелок, значит. Акораблик у тебя хороший… был.

— Повезло, — ответил парень. —Наткнулся на богатый астероид, выпотрошил его…

— Сдается мне, ты не толькоастероиды потрошил, — снова встрял Роман. — Нет, друзья, я голосую — за борт.

Парень умоляюще посмотрел наМастера.

— Я пас, — задумчиво сказал тот. —Воздержусь. Мне кажется, он врет, но теперь-то какой от него вред? Года двапоработает на шахтах, потом отпустим. Впрочем, как считаете нужным.

— Я, пожалуй, за то, чтобы неубивать, — сказала Лена. И неловко рассмеялась: — Что же я, зря его спасала?

Неужели флюиды смазливого блондинавсе-таки на нее подействовали? Теперь Борис смотрел на меня.

— Говори, пилот, — сказал Роман. —Мнения разделились, теперь от тебя все зависит.

— Надо же, я получил право голоса. —Я попытался перевести все в шутку.

Но Роман ответил серьезно:

— Да, получил. После того, какпридумал пальнуть по нему из ручного оружия.

Борис глянул на меня — мимолетно,тут же отведя взгляд.

Но то, что я увидел в его глазах за этидоли секунды, мне не понравилось. Очень.

— Мне кажется, он врет, — сказал я.— Он бы нас расстрелял.

— Молодец, — одобрительно сказалРоман.

— И вообще, я ему не очень доверяю,— продолжил я. — Очень уж недовольно он на меня сейчас глянул.

Роман засмеялся.

Борис возмущенно воскликнул:

— А как я должен был на вассмотреть? Знаете, как тяжело мне этот корабль дался? А вы его взорвали!

— Но ведь иначе мог взорваться мойкорабль, — вкрадчиво сказал я.

Борис замолчал.

И все-таки сейчас он говорилискренне. Он любил свой корабль…

— Ну? — спросил Мастер.

Я вздохнул:

— Пусть на шахтах поработает. Я… немогу я так. Пусть бы он пальнул разок — тогда…

— Тогда бы мы были мертвы, — сказалРоман. — Добрый ты. Обычно это хорошо. Но бывает такая доброта, которая хужеглупости.

— Я тут меньше суток, — ответил я. —Ты, наверное, прав, Роман. Вам виднее, как вы тут живете… Только вас всегопятнадцать тысяч — и вы еще друг друга убиваете. Может быть, иначе нельзя.Может быть. Но я не могу. Пока — не могу. Пусть живет. Даже если он хотел нас убить… есть же разница между «хотел» и «убил»?

Роман махнул рукой. Раздраженносказал:

— Хорошо. Повезло тебе, Боря… Какое,кстати, у тебя погоняло?

— Прозвище? — невинно уточнил Боря.

— Да.

Парень секунду колебался, будтовыбирая между приятной ему правдой и безопасной ложью. Потом сказал:

— Бледный Лис.

— Доброе прозвище, — насмешливосказал Роман.

— Вы не думайте, это не отповедения! — возмутился Борис. — Это по фамилии — Лисовский. И потому, чтоблондин.

— Ну-ну, — сказал Роман. — Лена,будь добра, юноша к тебе ближе… Свяжи-ка ему ручонки за спиной. Найдешь чем?

— Найду, — кивнула Лена.

Через три часа, когда мы начиналивходить в атмосферу Нигредо, в кабине опять была парная. Климат-контроль упорноотказывался обслуживать пятерых пассажиров. Мастер соорудил из сложенныхбумажных листков веер и старательно меня обмахивал. Лена, периодически подаваясь вперед, вытирала с моего лба пот.

Это было очень трогательно, но присорока градусах помогало мало.

— Что там, на планете? — спросил я.— Как погода?

— Нормальная погода, — мечтательносказал Зяма. — От минус двадцати зимой и до плюс пяти летом. Сейчас, пожалуй,около нуля…

— Почему она такая черная?

— Не поверишь, — пробормотал Мастер.

— А ты меня убеди…

— Это снег.

— Да ну!

— Он не шутит, — подал голос Роман.— На планете вся вода черная. И снег соответственно тоже.

— Как это могло получиться? Какие-топримеси?

— На том уровне исследований, что ясмог провести — ничего особенного. Может быть, примеси. А может быть, различиена физическом уровне.

— Физик, а не можешь выяснить, —поддел его Зяма.

— Я не оптик. Я занималсяматематической физикой. Потом — искусственным интеллектом. Ты же не просишьгинеколога вылечить тебе насморк?

— Ладно, ладно. Не будем отвлекатьпилота, — пошел на попятную Зиновий. — Главное, что эту воду можно пить. Никожу, ни даже мочу она не окрашивает. Катран, давай соберись. Пока все идет наавтопилоте, и корабль снизится сам. Но вот с посадкой сложнее…

— Почему? — насторожился я.

— У нас тут тайная база, как тыпонимаешь. Если бы мы поставили нормальное оборудование на посадочную площадку,никакой секретности бы не получилось — маяки орали бы на всю систему. Так чтомы снизимся до километровой высоты… а дальше будешь рулить.

— Да вы с ума сошли, — сказал я.

— Выхода нет, Катран. — Зиновийрассмеялся. — Так сложилось…

Как ни странно, но это оказалосьпроще, чем я думал. Программу спуска я задал все через тот же навигационныйпульт — несколько раз обводил на вращающемся «глобусе» планеты тот район,который указал Мастер. Когда карта достаточно укрупнилась — ткнул в указанное место.

И все. Корабль началразворачиваться. Несколько раз включались двигатели, подтормаживая нас наорбите. Когда мы снизились до верхних слоев атмосферы, вокруг «Сильваны»возникло оранжевое свечение — горел воздух. Но до тех красочных описаний, что япривык слышать от космонавтов, до всех этих «доменныхпечей», «топок» и «чистилища» происходящему было далеко. Временами наспотряхивало, но перегрузку, похоже, снимала искусственная гравитация корабля.