Черная поверхность планетыприближалась. Одновременно мы входили в ночь — солнце уползало за горизонт,вокруг темнело, вокруг проступали звезды.

— Садиться будем в полной темноте, —тревожно сказала Лена. — Может, стоило подождать виток-другой?

— У нас терморегуляция считай чтосдохла, — ответил Мастер. — Увы…

— Там хоть какие-то посадочные огнибудут? — спросил я.

Мастер посмотрел на карту, наприборную доску.

— Будут. Когда корабль приближаетсяк космодрому, навигационные системы включаются автоматически. Если это враги,то прятаться все равно уже бесполезно…

Навигационные огни включились черезтри минуты. Две белые световые полосы выметнулись от самого горизонта, уперлисьв небо. Мы летели ощутимо выше и левее.

— Ты должен вести корабль междулазерными лучами. — Мастер ткнул меня в плечо. — Все очень просто, как всамолете.

— Я не водил самолет!

— Ну в игрушки хоть играл? Вавиасимуляторы?

— Нет!

— Штурвал на себя — вверх. Штурвалот себя — вниз. Влево-вправо — поворот. Давай легонечко смещайся вправо… у наспока есть запас высоты.

В кромешной тьме — если не считатьсверкающие в чистом небе звезды, мы приближались к световым полосам. Роман,подавшись вперед, внимательно следил за моими действиями.

— Ты лучей не бойся. Это не лазеры,они не опасны. Представь, что это дорога, а белые лучи — поребрики…

— Сдается мне, Рома, что ты изПитера, — сказал я, цепляясь за джойстик.

— Почему так? — удивился Роман.

Лена хихикнула. Сказала:

— У нас, москвичей, нет привычкиотвлекать водителя на маршруте.

— Тьфу, — до него дошло. — Хорошо,назовем эти лучи бордюрами. Только не гробанись!

Вывести корабль между лучейоказалось несложно. Гораздо труднее было удержать высоту, которую они задавали.Мы то оставляли их внизу, то ныряли слишком низко.

— В крайнем случае можешь включатьдвигатели, — сказал Мастер. — Но не слишком часто. В атмосфере сопла быстропрогорают.

— А где приземляться?

— Мимо земли не промахнешься, небойся, — ободрил Мастер.

— Там будет подсветка полосы, —сказала Лена. — Если это стандартный комплект, конечно…

Подсветка была. Мы снижались всениже — и впереди, там, где начинались световые лучи, появилось синее свечение.Длинная, несколько километров, полоса — черная, призрачная. Ждущая. Оптимизмаона не прибавляла, наоборот — напоминала, что решающий момент приближается.

— Знаешь, что главное в посадке? —спросил Мастер.

Я искоса глянул на него.

Удивительно. То ли он совсем небоялся смерти, то ли был уверен, что я справлюсь.

— Знаю. Последний дюйм.

Зиновий засмеялся.

— Ага, помню такое кино… Нет, непоследний дюйм. Это крепкая скорлупка. Главное, почувствовать ветер. У самойземли бывают резкие порывы… если тебя швырнет на крыло — вот это опасно. Чтобудешь делать, если начнешь заваливаться?

— Потяну джойстик.

— Куда?

Я подумал секунду.

— В сторону заваливания?

— Нет. Это тебе не занос. Впротивоположную. И чуть-чуть даешь тягу.

К счастью, это не понадобилось.

С грацией беременного пингвина наша«Сильвана» приблизилась к земле и, чуть не долетев до прожекторов, испускающихв небо белые лучи света, плюхнулась на снег. Синяя полоса заскользила переднами, я, не задумываясь, слегка надавил педаль «тормоза» — и тут же отпустил, поскольку Мастер рявкнул:

— Ногу с педали, кретин!

Вцепившись в джойстик, я пыталсярулить. «Сильвана» постепенно замедлялась.

— Двигатели плавят лед перед нами, —выкрикнул Мастер. — Во-первых, можешь скапотировать. Во-вторых — по плавленомульду резко увеличивается пробег!

— Сам виноват, надо былопредупредить! — огрызнулся я.

К счастью, моя ошибка ни к чемутрагическому не привела. Корабль остановился.

— Черт побери, мы дома, — сказалРоман, ни к кому не обращаясь. — Получилось!

— И что теперь? — спросила Лена. —Вы нас отпускаете?

— Мы играем честно, — торжественносказал Зяма. — А что, вы собираетесь лететь обратно прямо сейчас?

— Каким образом? Нам надозаправиться. И хорошо бы привести кондиционер в порядок.

— Тогда пошли, — решил Мастер. —Будете нашими гостями. Накормим, напоим, спать уложим. Наши техники посмотрятэту колымагу… надеюсь, она еще способна летать… Катран, открывай дверь.

Я уже запомнил, какой кнопкой этоделалось. Открыл — и в кабину ворвался холодный чистый воздух.

— О, блин, простуда гарантирована! —воскликнул Роман.

Снаружи было темно — толькопризрачный голубой свет подсвечивал снег. Снег действительно был черным — ветербросил в кабину несколько снежинок — я поймал одну на ладонь и убедился, чтовсе без обмана. Вначале на ладони лежало ажурное черное кружево, а через мгновение — черная капля. Не мутно-серая, как грязная вода,абсолютно черная, как капля чернил.

— Веселая планета, — ежась,пробормотал я.

— Нас устраивает, — выталкивая изкабины Бледного Лиса Борю, сказал Роман. — Здесь есть и свои преимущества…

Один за другим мы выбрались изкорабля. Снег был плотным, он хрустел под ногами, но держал. Вокругпростиралась черная равнина, накрытая черным небом с искрами звезд.Фантастическое ощущение, нереальное, будто во сне!

— О, слышите! — весело воскликнулМастер. — Едут!

К нам приближался тарахтящий звук.Мелькнули лучики фар — и к кораблю выехали аэросани. Здоровенные, с хорошийгрузовик размером, с большой кабиной впереди и грузовой платформой сзади, на длинныхстальных полозьях. Над санями, в решетчатом коробе, вращался двухметровогодиаметра винт. Аэросани производили впечатление кустарного, но крепкосработанного агрегата.

Не доезжая до нас метров двадцать,аэросани остановились — очень резко, похоже, лопасти воздушного винтаповернулись и принялись тормозить машину. Дверь кабины открылась, оттудавысунулся человек в чем-то вроде ватника и шапке-ушанке с незавязанными веревочками. В одной руке у него была металлическая бандура, явноимевшая отношение к оружию. На ногах — я не поверил своим глазам — валенки!