— Нет. В казино какие-то неприятности, впрочем, вы,должно быть, знаете.

— Знаю, знаю, — нахмурился Каток.

— Может быть, пройдем на кухню? Могу предложить вамкофе.

Он прошел и сел у окна, с любопытством на меня поглядывая. Ая терялась в догадках: какой черт его принес, а главное, зачем?

Я поставила турку на огонь и устроилась напротив Юрика.

— У Серафимы всегда про запас коньяк был, — сказалон. — Времена изменились?

— Возможно, но коньяк есть.

— Плесни грамм сто.

Я плеснула. Юрик выпил и опять на меня уставился.Чувствовалась в нем какая-то маета.

— Вы Серафиму видели?

— Видел. Как у нее дела?

— Странно, что вы меня об этом спрашиваете.

— В казино с утра такой бардак, не до личныхразговоров.

— А что, собственно, случилось?

— Кто-то влез в кабинет Петюнин, сейф вскрыли. УСерафимы тоже что-то искали…

— Много денег пропало?

— Деньги — ерунда, но и их жалко. Какой засранец на этоотважился?

— Да, обидно, конечно, — посочувствовала я,теряясь в догадках, с чего это Юрик так разоткровенничался. — Вы в милициюобратились?

Юрик презрительно фыркнул:

— Сам разберусь. Тетка твоя на меня шибко сердита?..

— Да нет, она вообще-то философ.

— Сердита, знаю. Есть за что. Хотя и она, конечно,много воли взяла… дело старое.

— Вы вроде бы помириться желаете? — неувереннопредположила я.

— А я с ней и не ругался. Пусть деньги вернет икатится…

— Она же их не брала.

— Ну, солнышко… тебе откуда знать?

— От верблюда, — разозлилась я.

— Очень вы с тетушкой языкастые, — посетовалЮрик. — Ладно, плесни еще…

— Не рановато? Одиннадцать утра.

— Нервы. Кто-то Петюню хлопнул, в казино влез, а я вотпуск собрался, отдохнешь тут… А ты чего не пьешь? Выпей за компанию.

Я налила себе немного коньяка и выпила.

— Говорят, тебя с Циркачом видели?

— С кем? — удивилась я.

— Вишневая “восьмерка”, — засмеялся Юрик. —Серега Правдин.

— А, Сережа… возможно, видели. А вы его знаете?

— Вроде того. Где ты его подцепила? Тетушка подсватала?

— Что значит “подсватала”? Мы с ним едва знакомы.

— Ясно. И где вас судьба свела?

— Я что, отвечать должна?

— Конечно, или здоровья много?

— Вот я вас сейчас выгоню и начну о здоровьебеспокоиться.

— Ладно, не заводись, — махнул рукой Юрик,настроен он был подозрительно миролюбиво.

— Мы в кафе познакомились, — решила я бытьдружелюбной. — На Собор ной площади. Он подошел, и мы разговорились.Сережа видел меня в спектакле, два года назад…

Юрик опять презрительно фыркнул:

— Ну, Циркач… В спектакле, значит? Ты в самом делеактриса?

— В самом деле.

— Похоже. Красивая… Как у тетки с деньгами?

— Собираем.

— Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Квартиру ужене продает?

— Надеемся так выкрутиться.

— Ну-ну… могу скинуть половину. Идет?

— Что? — подумав, что ослышалась, спросила я.

— Помогу тетке, половину долга, так и быть, спишу.

— Это за мои прекрасные глаза, что ли?

— Глаза у бабы не самое главное.

— Вроде бы я уже намекала на твою недалекость?

— В другом месте больше дают?

— Да что за напасть такая? — возмутилась я. —Серафиме клялась быть с тобой вежливой, а ты так и лезешь под горячую руку.

Юрик засмеялся, потом пристально на меня посмотрел, вродеприцениваясь, и подозрительно ласково предложил:

— Поужинаем вдвоем. Сегодня.

— Ужин на двоих в загородной резиденции? Ты, Юра, меня,как видно, дурой считаешь? Может, кое в чем я смыслю мало, но голова у менявсе-таки есть. Соглашусь, а ты назавтра скажешь, что шутки любишь, и долгсполна потребуешь. Обойдемся без ужина.

— Значит, на слово не веришь? Зря. Мое слово — закон.

— Возможно, — уклончиво ответила я, поднялась,сделала бутерброды, салат на стол выставила. — Ешь. Хлещешь коньяк с утраи не закусываешь.

Он хохотнул, но вилку взял.

— Значит, не дура. Что ж… — мы еще выпили. — А явот подружиться хотел.

— А жениться ты не хочешь?

— Запросто. Жениться я всегда готов. На днях развелся.

— Серьезно? — заинтересовалась я. — Обдумаюпредложение.

— А ты баба интересная, — кивнул он,улыбаясь. — Так как насчет ресторана? О жизни поговорим…

— Тетка советовала от тебя подальше держаться.

— Что тетка… старших, конечно, слушать надо, но невсегда. Ну так как?

— Юра, ты чего ко мне прицепился? — удивилась я.

— Не нравлюсь, значит?

— Нравишься. Но, если оставить в стороне мои юношескиемечты, могу я узнать, чем обязана визиту?

— Не понимаешь? А говорят, бабы, как собаки, сразучуют, когда мужик западает.

— Это ты запал?

— А то… смотреть на тебя одно удовольствие.

— Спасибо, только откуда мне знать, что ты гадостькакую-нибудь не замышляешь? Давай-ка я тебя супом накормлю. Грибным.

— Сама готовила?

— Конечно.

— Тогда давай. Цены тебе нет, чтоб красивая баба да ещепожрать могла приготовить…