— Повезло тебе, — согласилась я. Съев суп, Юрикподобрел и на меня стал поглядывать с удвоенным интересом. Я прикидывала, чтобы еще доброго ему сказать? В голову ничего не шло. Пора ему было выметаться. Ксчастью, он это понял. Взглянул на часы, поднялся и сказал:

— Ладно, пора мне. Как насчет вечера?

— Надо подумать, — туманно ответила я, раздражатьего все-таки не стоило.

— Нечего думать. Сюда заехать?

— Серафиму удар хватит. Юрик ухмыльнулся.

— В семь к остановке подъеду. — Он подошел квыходу, чем, признаться, очень меня порадовал.

— Только за ним дверь захлопнулась, как я почувствовалалегкий приступ головокружения. Конечно, приходил он вовсе не за тем, чтобы моейстряпни отведать. Что-то хотел выяснить. И добр был до чрезвычайности. С чеговдруг? А ведь не кто иной, как Юрик, в игорном доме заправляет, и если убийстваимеют отношение к казино, то уж он точно о них знает, а может, и… Мнезахотелось срочно поговорить с Серафимой.

В казино ее не оказалось. Я подумала и позвонила Тарханову.Серафима была у него и, судя по беспокойству, которое явственно ощущалось вголосе Ильи Сергеевича, уже рассказала о неприятностях, что мы себе нажили.

— Лика, приезжай в офис, — сказал он, поздоровавшись. —Может быть, Сашу прислать?

Сидеть и ждать Сашу я не могла, беспокойство гнало меня,подталкивая к двери.

— Я сама приеду, — заверила я и кинулась к стоянкетакси.

Сразу же возникло тревожное чувство, что за мной наблюдают.Всю дорогу я оглядывалась, чем нервировала водителя. Наконец мы приехали, и ябегом бросилась к дверям.

Холл внизу был пустынен, я смотрела на светящуюся кнопкувызова лифта и нервничала. Дверцы кабинки разъехались, гостеприимно приглашаявойти. Я последовала приглашению и протянула о руку к нужной кнопке. В этотмомент появился он и бросил отрывисто:

— Девятый.

А мне стало буквально дурно, потому что я поняла: по моюдушу. Жесткое лицо, холодный взгляд.

Глядя поверх его плеча, я с томлением ждала, когда лифтподнимется. Тип напротив протянул руку, нажал кнопку “Стоп”, а потом “Девятыйэтаж”.

— В чем дело? — холодно спросила я, пытаясьдержать голову повыше.

— Поговорим, — ответил он вполне спокойно и безухмылки. Почему-то это пугало еще больше.

— С чего вы взяли, что я хочу с вами говорить? —храбрясь из последних сил, сказала я.

Теперь он слегка ухмыльнулся и придвинулся ближе. Поднялруку: лезвие бритвы завораживающе сверкнуло.

— Что вы там нашли? — спросил он. Голос звучалтихо и до жути спокойно.

— Деньги, — ответила я.

— И все?

— Этого мало?

— Вот что, красавица. Я сейчас разок полосну бритвой, идобрый доктор будет долго тебя штопать. Прикинь, что останется от твоейкрасоты?

Пугать меня вредно. Для меня, конечно. Со мной начинаеттвориться что-то неладное. Вот и сейчас вместо того, чтобы упасть в обморок, явдруг некстати вообразила себя Жанной д'Арк: враги наседали, золотые лилии назнамени трепетали над головой, а я рвалась к Лионским воротам.

— Полосни, — сказала, глядя ему в глаза. —Может, я успею плюнуть тебе в морду.

Не знаю, кто из нас спятил: я или все-таки он. Но могупоклясться — этот сукин сын засмеялся. И тут случилось нечто совсемневероятное: двери лифта открылись, сукин сын вышел, а я последовала за ним с намерениемзакричать: “Караул! Помогите!” Кричать я могла сколько угодно, жаль, слушатьнекому — холл и оба коридора, в него выходящие, были пусты. Я растеряннозамерла, а тип свернул в один из коридоров и пошел не спеша, и вскорерастворился в полутьме. А я тоненько взвизгнула и начала оседать на пол.Захлопнулись двери лифта. Это и привело меня в чувство. Я сообразила, чтопоблизости по-прежнему никого нет, а тип, так удачно исчезнувший, может в любоймомент возникнуть вновь.

Я бросилась к лестнице, на ходу пытаясь сообразить, на какомэтаже нахожусь. Надо полагать, я была похожа на сумасшедшую и до смертиперепугала улыбчивого парня в стерильном холле. Ворвалась в кабинет Тарханова,рухнула и в кресло и прикрыла глаза. Все вертелось, кружилось и неслось кувырком.

— Боже ты мой, — ахнула Серафима. Илья Сергеевичналил в стакан воды, а Саша бестолково топтался рядом.

— Меня только что пытались убить в вашем лифте, —сообщила я.

Тарханов передал стакан тетушке и торопливо схватился зателефон. Беспокоил службу охраны. Дело, по-моему, зряшное. Спросил отрывисто:

— Как он выглядел?

— Настоящий убийца… глаза такие, ужас. Высокий, темныеволосы, физиономия мерзкая… — Мне и самой было ясно, что описание, данное мной,поможет мало: чересчур эмоциональное и малоконкретное.

— Он посягал на твою честь? — участливо спросилатетушка.

— Дура ты беспросветная, — рявкнула я. — Онзнать хотел, что мы нашли у твоего Петюни.

Серафима слабо охнула, а я почувствовала некотороеудовлетворение: не одной мне страдать. Саша, закусив губу, с томлением смотрелв угол, а Тарханов хмурился.

— Найди Володю, — сурово заявила яСерафиме. — Видишь, как все оборачивается.

— Торопиться не стоит, — вдруг сказал Тарханов,чем, признаться, очень удивил: я считала его разумным человеком. — Покрайней мере пока.

— Да, — влезла Серафима. — Мы посоветовалисьи так решили.

— Илье Сергеевичу что не решать, — съязвилая. — Его в лифте бритвой не пугали.

— Лика, — терпеливо начал он, точно я быласлабоумной, а он пытался объяснить, что дважды два будет четыре. — Никтоточно не знает, нашли вы в доме что-то важное или нет. Если не предприниматьникаких действий, вас оставят в покое. Если же обратиться в милицию, рано илипоздно об этом узнают, и тогда опасность станет по-настоящему серьезной…

— А лифт, конечно, не в счет? — обрадовалась я, апотом нахмурилась. — Может, вы забыли, но меня не так давно хотели убить.Возможно, для вас это несерьезная опасность, вы в кабинете сидели…

— Не драматизируй, — отмахнулась тетушка. — Влифте тебя пугали. Кто-то хочет вынудить нас действовать. Неужели не ясно?

Илья Сергеевич сразу же кинулся ей на помощь: