Лифт остановился. Карамазов глянул на пустую площадку,переложил пистолет в карман плаща.

Двери начали сходиться. Он зло толкнул их локтем, выходя.Посмотрел на дверь той квартиры, куда его тащил заказ.

За ней кто-то был, он чувствовал.

Илья позвонил, в меру долго. Замер со скучающим лицом.Глазок на миг потемнел.

— Кто там? — спросил женский голос.

Мысленно Карамазов записал за тьмой еще один должок.

— Добрый день. Корсаковы здесь проживают?

Пауза…

— Да. Что вам надо?

Илья неспешно полез во внутренний карман. Достал краснуюкорочку — очень убедительную, с хорошей фотографией и прекрасными печатями.

— Я из райотдела.

Дверь приоткрылась. Илья подал поверх цепочки — хорошей,массивной, удостоверение. Женщина, пристально взглянув в его лицо, раскрылакорочку. Карамазов терпеливо ждал.

— Что случилось? — возвращая почти настоящий документ,спросила женщина.

— Я по поводу вашего сына, — Илья вздохнул. — Он попал внеприятную историю.

Дверь открылась.

— Входите, Геннадий Олегович.

Карамазов вошел в квартиру Корсаковых. Посмотрел на женщину.Красивая и очень, очень уверенная в себе. Ни тени паники.

— Где мой сын?

— В школе, полагаю? — вопросом ответил Илья. — Нам надопоговорить о нем.

— Вот тапочки… впрочем, ничего. Не разувайтесь. Будете питьчай?

— Спасибо…

— Людмила Борисовна.

— Не откажусь, — Илья благодарно кивнул, проходя вслед заженщиной на кухню. С любопытством огляделся. Он любил изучать такие вот срезычужой жизни, уже падающей в невидимую хозяевам пропасть.

Чистенько. Старенький польский гарнитур — вершина мечтаний всоветские времена. Запах разогретых котлет из закрытой сковородки на плите.Илья опустился на табуретку у окна.

— Так что случилось? — мать клиента поставила перед нимчашку. Карамазов взял ее двумя руками, грея озябшие ладони.

— Я бы попросил вас рассказать о мальчике. Вы не заметили вего поведении ничего странного… в последние дни?

Визитер смотрел на приближающегося Максима. Тот был один… нослишком уж довольный собой.

— Что бы ты без меня делал? А? — Слугин пихнул его в плечо.

— Не знаю, — честно ответил Визитер.

Максим огляделся и запустил руку за пазуху.

— Держи.

Визитер осторожно взял оружие. Пистолет был не слишкомбольшим, и, почему-то, гораздо легче, чем казался на взгляд.

— Он настоящий?

— Дурак, он газовый. Вот здесь предохранитель, а здесь… —Максим захохотал, сам изумленный собственному остроумию, — курок!

— Угу, — Визитер щелкнул предохранителем.

— Эй, поставь обратно! Это не игрушка! — Максимзаволновался. Кирилл послушно вернул предохранитель на место. Засунул оружие заремень, как делали в каком-то кино. Застегнул курточку.

— Яйца отстрелишь, — мрачно сказал Максим. — Предохранительсдвинется, курок заденешь — и привет.

— Он же газовый.

— Ну и что? Тут патроны через один с дробью. Мало непокажется.

— А сколько патронов?

— Восемь. Через два дня вернешь. За каждый патрон, еслиистратишь — по баксу. И запомни — я тебе ничего не давал. Я-то прощу, тебядружки Дениса уроют.

Визитер посмотрел в глаза Слугина. Он тоже не простит,конечно.

— Макс, а как меня ребята называют?

Слугин наморщил лоб.

— Поэт… Ты чего, не знаешь?

— А еще как?

Максим пожал плечами.

— Ладно. Спасибо, Макс. Мне пора.

— Я же твой друг, — с легким сожалением сказал вслед Слугин.— Слушай, ты так не носи. Серьезно.

…Кирилл тряхнул рукой с часами, словно надеясь, что стрелкипристыженно вернутся назад. Два пятнадцать. Мама уже дома и, конечно, емупопадет. Может позвонить? Он полез в карман, нащупывая жетончик. И увиделВизитера, выходящего из-за угла.

— Пацан!

Кирилл обернулся к подавшемуся в окошко парню. Похоже,продавцу кассет надоело скучать.

— Присмотрел что-нибудь?

— А у вас есть кино про мальчишку, который убил пятерыхвзрослых?

Парень растерянно смотрел на него. У мальчишки был слишкомсерьезный вид. Даже заинтересованный.

— Как называется?

— Я не знаю, его еще не сняли.

— Вали-ка отсюда, — задвигая стекло посоветовал парень.Кирилл улыбнулся, той своей улыбкой, что заставляла взрослых умиляться.

Но парень едва ли мог считаться взрослым. Он проводилмальчишек-близнецов взглядом, очень далеким от симпатии.

— Вы должны меня понять, — Людмила Борисовна вздохнула. —Кирилл — очень ранимый мальчик. Очень талантливый. Вы знаете, что у неговыходила книжка стихов?

Илья на всякий случай кивнул.

— Я вот не могу даже представить, откуда у него это, —казалось, женщина повторяет отрепетированную назубок роль. — Разве что поотцовской линии… — грустная улыбка. — Вы пейте, пейте чай. Давайте я налью еще.

— С удовольствием.

— Конечно, я немного понимаю в этом, у нас была оченьинтеллигентная семья. Я росла на классиках, и Кириллку учила. Но вот откудаэтот дар — Бог знает! — Она развела руками. — Он очень занятой мальчик. В школепочти и не появляется, а экзамены сдает шутя. На телевидении ведет детскуюпрограмму. Занимается в театральной студии два раза в неделю.

Илье показалось, что его затягивает в какой-то омут. Мальчикстановился все более бриллиантовым.

И по-прежнему непонятно — почему его надо убить.

— Он почти не общается со сверстниками, мне даже его немногожалко… Откуда у него может найтись время на дурную компанию — не представляю!

Карамазов промолчал. Но женщина ждала… все они так любятпринуждать к беседе. Им не собеседник нужен, автоответчик.

— Понимаете, Людмила Борисовна, ваш сын просто узналнекоторые вещи — достаточно опасные. И кое-кто может решить припугнуть его…избить.