Бежать, бежать… И ждать ночи, ждать сна, когда тьма выскажетвсе о сегодняшней работе.

Низко наклоняя голову, Илья выбежал из подъезда. Двадцатьюметрами выше, скользя на залитом кровью полу, женщина пыталась подползти к окну— и успеть увидеть, чем кончилась погоня. Она старалась почти минуту, потомучто была матерью.

Но так и не успела — потому что была всего лишь человеком.

Ярослав открыл дверь. Бормотание телевизора он услышал ещена площадке второго этажа.

— Тише сделай! — крикнул он в комнату.

— Иди сюда! — так же громко ответил Слава.

Не разуваясь, Ярослав прошел на голос.

Шли новости. Показывали какой-то дом, с полуобвалившимся,словно снесенным чудовищным ударом, углом. Его окружал милицейский кордон,пожарные машины, спасатели в белых комбинезонах.

Потом мелькнуло профессионально-соболезнующее лицо, едва невгрызающееся в микрофон.

— Говорить о террористическом акте пока преждевременно.Скорее всего причиной взрыва стала неисправность газового оборудования. Семеропогибших, включая одного ребенка, трое пострадавших, доставленных в больницу —вот неполный итог этого трагического…

— Шакал, — с ненавистью сказал Ярослав. — Трупоед.

— Любишь журналюг, — ухмыльнулся Слава.

— Обожаю.

— Миллионы газовых плит, которые советская власть считалаедва ли не главным своим достижением, — скороговоркой продолжал репортер, —стали бомбами замедленного действия в домах москвичей…

— А иных городов кроме Москвы в природе не существует, —Слава тихо, зло засмеялся. — Стоило бы еще упрекнуть лампочки Ильича, которыеиногда лопаются.

— Зачем ты смотришь это дерьмо? — Ярослав прошел ктелевизору, щелкнул выключателем. Возбужденное лицо репортера сжалось в точку,исчезая.

— В этом доме жил один из Визитеров. Старичок-профессор, —Слава не сделал попытки подняться из кресла.

Ярослав помедлил, прежде чем спросить:

— Минус один?

— Нет. Я не чувствую, что он ушел. Видимо, старику повезло.

— А кто… и как?

— Как это сделано? Очень просто. Открытые газовые краны икостерок в углу. Объемный взрыв, малоприятная штука. А вот кто…

Слава развел руками.

— Не знаю, Ярик. Я не ожидал таких быстрых действий. Знаешь,включил бы ты телевизор…

Все же он сказал это слишком поздно, чтобы они успелиувидеть женщину на окровавленной кухне. Зато они узнали прогноз по различнымрайонам Москвы, кое-что о погоде в Санкт-Петербурге, и совсем чуть-чуть отемпературах в провинции.

— Вот билеты, — Ярослав кинул розовые бумажки на стол. —Поезд через три часа. Давай поедим.

Слава кивнул.

— Что с тобой?

— Семеро.

Ярослав не сразу понял:

— Ты о погибших?

— Да. Обычно Визитеры не действуют так грязно.

— Обычно? — Ярослав шагнул к нему. — Что ты об этом знаешь?Где и когда они действовали?

Слава покачал головой.

— Это просто фраза. Успокойся. Я не знаю истины… ведь и тыникогда не стремился ее узнать.

…За три тысячи километров от них Аркадий Львович молчасмотрел в экран старого черно-белого телевизора. Новости уже кончились, шелрекламный блок.

Его двойник разжигал печку. Маленький дачный домик былвыстужен насквозь, и вряд ли эта жалкая пародия на «буржуйку» могла егосогреть.

— Ребенок — это, наверное, Леночка, — сказал АркадийЛьвович. — Дочка Зинаиды Романовны.

— Да, наверное, — двойник с кряхтением сел на корточки.Попытался переломить трухлявую доску, не смог, покачал головой и принялсявсовывать ее в печку.

— Кто это сделал? — прошептал Аркадий Львович. — А?

— Тот, с кем я пытался разговаривать по телефону, — старикприжал к лицу грязные ладони. — Но кто он…

— Может быть, наемник?

Худые плечи дрогнули.

— Не знаю. Понимаешь… он словно был одним из нас. Но я незнаю о нем.

— Такое бывало прежде? — в Аркадии Львовиче проснулсякакой-то сухой, академический интерес. Это позволяло забыть о доме,превратившемся в бетонное крошево, о тех, с кем он привык здороваться налестнице.

— Н-не совсем. Был случай, когда одного Посланника долго немогли вычислить. Он как бы… самоорганизовался. Появился без должных оснований.Но он никогда не действовал такими методами.

— Ты что-то темнишь.

— Почему же? Просто ты не должен в него верить — ни какатеист, ни как еврей.

— О, господи…

— Поздновато вспомнил.

— И кто же победил… тогда?

— Неужели не понятно? Христианство возникло вопреки всемзаконам общества, бывшего две тысячи лет назад.

Аркадий Львович молча отошел в угол, лег на железную койку,застеленную старыми одеялами. Он не снимал пальто, здесь было очень сыро. Позапотевшему стеклу чертили дорожки редкие капли, сбиваясь на подоконнике впрозрачную кляксу.

— Слушай, мне надо как-то тебя звать, — сказал он.

— Визард.

— Что?

— Визард. Колдун. Это созвучно именам двух другихПосланников.

— Ты и вправду умеешь колдовать, Визард?

— Немного.

— Скажи, они найдут нас здесь?

— Не раньше следующего утра. Знание приходит ночью, так уж повелось.

В тот миг, когда Илья Карамазов убил его мать, Кирилл ничегоне почувствовал. Он все же рванулся на ее крик, рванулся внутрь, в квартиру —но Визитер схватил его за плечо, оттаскивая в подъезд.

Это был лишь миг — тот, ожидаемый, Ильей поступок, которыйон должен был совершить, который стал бы его последней ошибкой. Дальше был лишьстрах.

Они бежали вниз, отталкивая друг друга на поворотах — асверху доносился чей-то топот. Кирилл чуть отстал и краем глаза успел заметитьсерый силуэт на два пролета выше. Потом что-то взвизгнуло над плечом, и времясловно замедлилось — он увидел неглубокую борозду в стене, оставленную пулей.

Его хотели убить. Даже не Визитера — его…