Идиоты в зале терпеливо слушали. Они были разного возраста,даже молодых хватало. Мелькали и женские лица, несколько, как ни странно,показались в полумраке симпатичными.

— Знаете, вот шахматы — прекрасная игра, — продолжал Визирь.— И ее очень любят поддерживать и политики, и бизнесмены. Считается, чтошахматы — и есть вершина интеллектуальных игр. А так ли это? Мы, политики,порой спешим. Хватаемся за что-то одно, хорошее, а про остальное забываем.Стремимся к развитому, демократическому государству — а все завоевания нашихотцов оставляем в тени. Так и с вашим искусством. Оно сейчас в тени —незаслуженно…

Парочка корреспондентов (наверняка из какого-нибудь«Вестника Русских Шашистов») задумчиво бродила вокруг сцены, поглядывая наВизиря через видоискатели.

— Как-то у нас, в России, — продолжал Рашид Гулямович, —принято считать шашки упрощенными шахматами. Такая же доска, что ли, влияет? Апро стоклеточные — международные — шашки многие и не знают. Мне это кажетсякакой-то аналогией, что ли… Придумали русские шашки на шахматной доске — исразу словно расписались в подражании. Так вот слепое копирование порой губитвсе наши начинания. А ведь если разобраться, нет иной такой игры, что сочеталабы простоту и пир интеллектуальной мысли, как шашки. В школах обучают играть вшахматы — о шашках все забыли!

Аудитория сидела как каменная. Мертвая аудитория. Нераскачать. Визирь мимолетно подумал, что с психологом надо будет серьезнообсудить следующие пункты выступлений.

— Я, конечно, пока не президент… — наконец-то вялые улыбки взале.

— Но немного помочь могу. Корпорация «Волжский мазут»оказала мне честь передать вашей Лиге чек на… э… некоторую сумму. Думаю, этопоможет в ремонте вашего замечательного игрового зала, где вы полчаса назадразгромили меня в пух и прах… А в хорошем помещении и играть веселее. Молодежьзаинтересуется вашей прекрасной игрой. И в московских школах дети, нашебудущее, узнают красоту гамбитов Гаральского и защиты Шохина…

За спиной Визиря, в маленьком президиуме, вице-президентЛиги крякнул и вполголоса произнес:

— А потом Нью-Васюки станут центром Вселенной…

Рашид Гулямович мысленно отметил, что надо будет выяснитьсмысл аналогии. Что-то она ему напоминала, но он так и не мог вспомнить, что.

Под аплодисменты зала — гораздо более искренние — Визирьпередал чек предводителю идиотов.

* * *

В трех километрах от Визиря, заполняющего очередную клеточкуна доске собственной предвыборной игры, мальчик, о чьем будущем так трогательнозаботились политик и корпорация «Волжский мазут», выпрыгнул из троллейбуса.Секунду постоял, озираясь в вечернем сумраке. У Веснина он был дважды, но обараза не один, и дорогу помнил плохо.

Под вечер ряды новостроек утрачивали последние остаткииндивидуальности. Кирилл неуверенно двинулся вслед основному потоку прохожих.

…Среди его друзей всегда было много взрослых. И втеатральной студии, где он занимался дважды в неделю, и в молодежномлитературном клубе, где Кирилл являлся признанной маленькой звездочкой. Клуб«Штурман», который его мама считала чем-то вроде скаутской организации слитературным уклоном, исключением не являлся. Самое смешное было в том, чтодетей в «Штурмане» никогда и не было. Кирилл был, пожалуй, единственнымребенком, периодически появляющимся на посиделках среди двух десятков парней идевушек. Члены клуба интересовались в основном детской литературой — а общениес реальными детьми приводило их в смущение. Порой Корсакову казалось, что этиребята то ли сильно недоиграли в детстве, то ли так и не сумели вырастипо-настоящему. В мире детских книг — который даже Кириллу порой казалсяненатурально-розовым — они чувствовали себя куда увереннее.

Поплутав среди домов минут пять, Кирилл наконец-то вышел кдевятиэтажке, длинной и гнутой, словно упавший на землю небоскреб. Веснин жилто ли во втором, то ли в третьем подъезде.

Валя Веснин был программистом. Причем таким, как их обычноизображают в американских боевиках — слегка сутулым и тощим очкариком. Какправило, он молчал на посиделках-чаепитиях, лишь иронически улыбаясь при особоожесточенных спорах. Зато с Кириллом он общался совершенно легко, мог часамиболтать о какой-нибудь компьютерной игрушке, и, казалось, абсолютно неинтересовался — пишет ли Кирилл стихи, ходит в театральную студию или простоизо дня в день валяет дурака.

…Кирилл поднялся на третий этаж пешком, дожидаться лифта нехотелось. Ему сейчас просто необходимо было двигаться — безостановочно, какавтомат. Это позволяло забыться, впасть в легкое оцепенение.

У него всегда была хорошая «механическая» память. Ончувствовал, что подошел к нужной двери, направо от лифта — вот только не знал,в том ли подъезде. Кажется, у Веснина дверь была немного другой…

Кирилл позвонил.

Через мгновение послышались шаги, и он почувствовал, чтоошибся. Но уходить уже было глупо.

Дверь открыли сразу, ничего не спрашивая. Кирилл Корсаковувидел мальчишку, своего ровесника, взлохмаченного, в застиранном трико. Тотявно ожидал увидеть кого-то другого.

— Я ошибся, — сказал Кирилл. — Извини.

— Тебе кого? — с каким-то смешным вызовом спросил мальчишка.За его спиной в коридор вышла женщина в халате, вытирая полотенцем мокрые руки.Окинула Кирилла подозрительным взглядом, спросила:

— Это к тебе, Рома?

— Я… ошибся… — повторил Кирилл, отступая. Дверьзахлопнулась. Он услышал приглушенный голос женщины:

— Сколько раз я тебе говорила, не открывай…

Всхлипнув, Кирилл бросился вниз. Это было слишком нечестно.Слишком.

Валентин Веснин зафиксировал программу, откинулся на стуле,глядя в экран. Имиджевый ролик оптового рынка… если бы ему сказали пару летназад, что он будет заниматься рекламой базара, он бы засмеялся. Ну да ладно.Работа несложная, но хорошо оплачиваемая. Он потянулся к «мышке» и включилпросмотр.

В общем-то, ничего сложного от него не требовалось. Простоналожить на оцифрованное изображение мелкий глянец. Блеск в глазах покупателя,неестественную яркость одежды, сочность фруктов на прилавке. Мелочи, которыхнет в жизни. Лак на краске будней…

Он остановил ролик, разглядывая артиста, носившегося побазару с лицом человека, никогда не видевшего фрукта экзотичнее помидора, иодежды элегантнее ватника. Хороший артист. Валентин помнил несколько фильмов,где тот играл. Гораздо талантливее, хоть и с меньшим энтузиазмом…

В прихожей дзинькнул звонок, и Веснин поднялся. Прошел кдвери, глянул в глазок.

Кириллка Корсаков смотрел на дверь с тем самым ненатуральнымблеском в глазах, который он только что придавал артисту.