Женщина слегка побледнела. Вот так-то.

— Не понимаю, что он мог узнать?

Илья молча пил чай.

— Это не связано с детским клубом, куда он ходит?

— Каким клубом?

— «Штурман». Там и впрямь очень симпатичные ребята… но…такие, ни от мира сего. У них руководитель Юрий Тикунов, представляете —работает сейчас за границей, но иногда звонит Кириллке, общается… как совзрослым.

— Нет, — успокоил ее Илья. — Просто случай. Полагаю, будетлучше, если это расскажет сам мальчик.

Женщина кивнула. Вся ее уверенность куда-то исчезла.

— Жизнь сейчас такая… тяжелая, — словно и не к немуобращаясь сказала она. — Во всех смыслах. Я очень много времени на работепровожу. Кириллка очень самостоятельный, он сам многое планирует. Но все это,вокруг, вся эта грязь, кровь…

— Жестокое время, — согласился Илья. — Поверьте, я это знаюлучше многих.

— Вас профессия обязывает.

— Да, конечно.

— Знаете, вот на днях Кирилл меня так поразил… — ЛюдмилаБорисовна грустно улыбнулась. — Валяется на кровати, читает Данте…

— «Декамерон»? Не рано ли? — поинтересовался Илья.

— Нет, — после паузы ответила женщина. — «Декамерон» — этоБоккаччо. А Данте написал «Божественную комедию».

В ее взгляде было полностью сформировавшееся мнение омилицейских работниках.

Илья виновато развел руками.

— Но в общем-то, вы правы. Конечно, для ребенка этопреждевременная книга, но Кирилл — он очень развитый мальчик. Так вот…

Карамазов почувствовал, что его терпение достигло предельнойграни. Похоже, убить такого талантливого ребенка будет даже приятно.

— Так вот. Читает Данте. Потом говорит: «Мама, знаешь,почему-то люди так прекрасно представляют ад. Можно карту начертить. А вот райабсолютно не прописан». Это в тринадцать лет, представляете?

Илья внезапно ощутил легкий интерес.

— А чему тут удивляться? Просто рая не существует.

— То есть? Нет, я тоже неверующая, но…

— Да при чем тут это? — Илья поморщился. — Нет рая. Ад есть,а рая нет. Правильно все.

— Вам еще чая, Олег Геннадьевич? — помолчав спросилаженщина.

— Нет, спасибо.

Она смотрела на него как-то странно. Очень странно. И что онтакое ляпнул… идиот!

— Знаете, мне надо сейчас уйти, — сказала Людмила Борисовна.— Вы извините, может быть вечером…

Илья достал пистолет.

— Я не могу вам это разрешить.

Женщина перевела взгляд с оружия на его лицо.

— Что вам надо? Кто вы?

Никакой истерики. Только собралась еще больше.

— Мне надо поговорить с вашим сыном. Убедить его неразглашать некоторой информации.

Это была очень удобная версия. Она давала женщине надежду…удерживала от безрассудства.

— Вы лжете, — сказала Людмила Борисовна. — Вы убьете и его именя.

— Я надеюсь обойтись без подобной меры, — Илья чувствовалсебя все более неуютно. От напора этой женщины, ее уверенности, наглости. Сука.Все они суки становятся, когда вырастают.

— Тогда вы можете уйти. Я поговорю с Кириллом. Можетеповерить… — ее голос впервые дрогнул, — он будет молчать. Я заставлю его. Ямать.

Илья покачал головой.

Они просидели так с минуту, разделенные столом с пустымичашками. Илье все больше и больше хотелось опорожнить мочевой пузырь. Все этотсволочной чай… кофеины, отрава жидкая. Будь под прицелом мужчина, он бы простопомочился на пол. Но при этой…

Ему захотелось спустить курок немедленно.

— Я вас прошу, не трогайте сына, — сказала женщина. —Господи, да он ничего и никому не скажет! Я вам гарантирую! Я мать!

ОНА ЧТО, СЧИТАЕТ СВОЮ БИОЛОГИЧЕСКУЮ ФУНКЦИЮ ТАЛИСМАНОМ?

— Отойдите к стене и повернитесь спиной, — сказал Илья.Помочиться хотелось так сильно, что поджималась к животу мошонка.

— Нет!

— Я не собираюсь… — начал Илья. И замолчал — из подъездадонесся гул останавливающегося лифта. Потом в замке провернулся ключ.

Карамазов приложил палец к губам. Осторожно поднялся — сразустало полегче. Конечно, женщина понимает, что умрет. Но она будет послушной —ей хочется верить…

— Мам, ты дома?

Илья вздохнул. Он услышал голос клиента. Звонкиймальчишеский голос. Прекрасно, работа началась…

— Беги, Кирилл! — Людмила Борисовна вскочила, бросаясь наКарамазова. Каким-то дурацким рывком протянула руки к пистолету. Илья еще успелудивиться человеческому безумию. Ведь мог же у нее быть шанс — если бы он неврал! Действительно, мать…

Он выстрелил дважды, почти в упор, и женщину отшвырнуло кплите. Она что-то всхлипнула, попыталась встать, все еще не отрывая взгляда отИльи.

Карамазов выстрелил третий раз. Повернулся к двери вкоридор. Ни один хороший мальчик не послушается мать, когда ей грозитопасность…

Никого. И топот ног на лестнице.

Сгибаясь от рези в животе, Илья вывалился в подъезд. Побежалвниз, прыгая через ступеньки.

Ребенок не может убежать от взрослого.

На мгновение он увидел краешек голубой нейлоновой куртки,мелькнувший на площадку ниже. Выстрелил, почти не целясь. Глушитель уже сдыхал,выстрел гулко отозвался по лестничным клеткам. Взвизгнула пуля, рикошетируя отстены.

Мальчишка не упал.

Илья обогнул лифтовую шахту в тот миг, когда дверь подъездазахлопнулась. Он бросился к ней, мимолетно восстанавливая в памяти пространствоперед домом.

Успеет… Он успеет, а не мальчишка.

Пинком распахнув дверь он слегка согнулся, сжимая пистолет ввытянутых руках. И увидел клиента.

Клиентов — мальчишек было двое. Они разбегались в разныестороны.

— Бля… — выдохнул Илья, пока ствол пистолета дергался слеванаправо. Кто же из них? Заказ был на одного, он это чувствовал явно… так вотпочему лица двоились…

Один из мальчишек свернул за угол. Илья едва не выстрелилвслед второму… бесполезно, на таком расстоянии и из такого оружия.

Мишени исчезли.

Карамазов быстро обернулся, проверяя нет ли кого-то вподъезде. Но идиотов не нашлось.