Преодолев стремнину Ник вышел на мелководье. В безоблачном небе царила полная луна. Ее свет проникал сквозь прорехи в листве растений, освещая рябь воды. Впереди виднелась группа островков, поросших огромными флюоресцирующими грибами. Внушительных размеров слизни и закованные в панцирь улитки обитали на клочках суши.

Взяв образцы, андроид продолжил путь, придерживаясь мелководья. Снова началось царство насекомых, растительность стала более плотной, ярусной, под разлапистыми листьями конденсировался туман. Во влажном воздухе теперь плыли тонкие запахи нейротоксинов, – смешиваясь с благоуханием цветов, они создавали опаснейшую для человека среду.

Уже за полночь, примерно в пятнадцати километрах от пещеры Ник обнаружил кладбище ящеров. Неизвестно, что стало причиной их массовой гибели, но повсюду, куда ни глянь возвышались огромные скелеты, дочиста обглоданные насекомыми, – некоторые рассыпались на фрагменты, другие еще сохранили форму. Невообразимых размеров черепа зияли провалами пустых глазниц. Оплетая кости, здесь густо разрослись древовидные лианы. Их побеги карабкались по останкам, зачастую скрепляя их, сохраняя целостность скелетов.

Фантастическое и жутковатое зрелище.

Под утро мелководье закончилось, а с ним и густая растительность.

Солнце еще не взошло, но стало значительно светлее. В зарослях появились широкие просеки, а вскоре джунгли расступились: впереди простирались топи, виднелись окна темной воды, растительность оказалась сожжена, либо сломана.

Недавно тут пронеслось пламя, причиной которому стало включение плазменных двигателей «Беглеца».

До места крушения колониального транспорта оставалось двадцать пять километров, вдалеке серыми очертаниями возвышалась скальная гряда, – та самая, где гнездились рапты.

Ник проявлял все больше осторожности. Зная, что в открытой схватке с летающими ящерами ему не выстоять, андроид предпочел усилить маскировку, пожертвовав скоростью передвижения. Среди его оснастки имелся надувной спасательный жилет. Накачав его, Ник отрегулировал давление с таким расчетом, чтобы над поверхностью болот виднелась только его голова. Из мха и водорослей он сконструировал дополнительный камуфляж и медленно поплыл, преодолевая участок топей, стремясь к небольшому островку, где заметил очертания брошенной АПМ.

Пара раптов, круживших над скалами, не обратили на андроида никакого внимания.

Все шло как нельзя лучше. Данные поступали бесперебойно, виртуальные модели ДНК, химический состав запахов, включающих нейротоксины, тысячи проб воды, почвы, образцов растений и других жизненных форм уже были проанализированы и записаны на жесткие диски биолаборатории, формируя базу для дальнейших исследований.

– Ник, осторожно, – Дейвид, следя за показаниями сканеров, вдруг забеспокоился.

– Что случилось? – спросила Хлоя.

– Непонятное движение.

– Я ничего подозрительного не вижу!

– Детекторы засекли его в глубинах топей. Эй, Ник, ну-ка, быстро выбирайся на ближайший островок!

Вняв предупреждению андроид принялся усиленно грести, но поздно…

Топь забурлила. Нечто огромное, сплетенное из сотен щупалец стремительно всплывало из пучины.

– Замри и не двигайся, может не заметит! – в волнении вскрикнула Хлоя.

Взметнулись щупальца. Видеодатчики андроида захлестнуло мутной жижей, затем экраны, куда выводилось изображение, начали темнеть.

– Ник ответь!

…

Ошибка обмена данными.

Связь прервана.

Последний отчет о статусе подсистем, – критические повреждения.

…

Хлоя в немом потрясении смотрела на потемневшие экраны, не веря, что все кончено. Ведь только что Ник был на связи!

– Он не погиб. В твоем понимании – не погиб. Когда-нибудь мы сможем найти его. Аварийный маяк будет работать несколько лет.

– Думаешь мне от этого легче?

Андроид промолчал. Он не знал, чем утешить Хлою. Последняя надежда добраться до «Беглеца», помочь оставшимся там людям, угасла.

* * *

Эти дни навсегда остались в памяти Хлои.

Ослабленная болезнью и жесточайшим стрессом, она работала, пока хватало сил, забывая о еде, засыпая прямо в кресле за терминалом генетического конструктора.

Думалось, мы одиноки во Вселенной. Иную жизнь было трудно вообразить, на ее поиски предполагались столетия космических путешествий, а надежда все равно стремилась к нулю. В лучшем случае, за тысячи световых лет от Земли, на пути первопроходцев встретилось бы нечто совершенное чуждое, например, разум, возникший на основе мертвой материи.

Хлоя и раньше (не отрицая доказанных фактов эволюции жизни на Земле), задавалось вопросом, а могла ли ДНК простейшего организма возникнуть в силу набора случайных факторов?

И вот она увидела ответ. Со всей очевидностью в основе биосферы этой планеты лежал такой же первокирпичик, как и на Земле. Значит, существуют некие простейшие органические «споры жизни», способные миллиарды лет путешествовать в космосе?[16]

Попадая в благоприятные условия, они дают начало эволюции, и вот тут на сцену событий выходят факторы внешней среды. Иная (отличная от земной) гравитация, температура, плотность и химический состав атмосферы приводят к первым мутациям, и жизнь начинает развиваться иначе.

Мы встретим подобное на сотнях иных планет, – думала Хлоя, – но вряд ли в обозримом будущем сможем узнать кто на самом деле создал базовую ДНК. Рассуждая метафизически[17], логично предположить единое начало жизни во Вселенной…

Она в волнении встала, прошлась по отсеку, пытаясь унять головокружение. Сейчас надо сосредоточиться на выживании. Все остальное можно обдумать со временем.

Горсть пищевых таблеток, стимулятор, несколько глотков воды и снова за терминал кибернетической системы.

Данные, собранные андроидом, были поистине бесценны. Генетический код полученных образцов позволил ей моделировать организмы, проводить сравнительный анализ с земными формами жизни, прогнозировать угрозы и разрабатывать способы выживания.

Пытливый ум, при мощной поддержке технологий корпорации «Генезис», указывал путь, при котором человеку не понадобится постоянное ношение защитной экипировки.

Хлоя отчетливо понимала: основную угрозу представляют эндемичные микроорганизмы, затем – нейротоксины, являющие основным оружием в борьбе за выживание, а также некоторые виды белков, специфичные для исконной биосферы.