– Обещаю.

– Итак, где мы остановились? Жизнь? Это, между прочим, темаиз разряда «все». Хочешь узнать о жизни все?

Дуглас кивнул и потупился.

– Тогда наберись терпения.

Подняв глаза, Дуглас припечатал Квотермейна таким взглядом,в котором соединились терпение неба и терпение времени.

– Что ж, для начала… – Он умолк и потянулся за пустымстаканом Дугласа. – …освежись-ка, сынок.

Стакан наполнился лимонадом. Дуглас не заставил себяупрашивать.

– Жизнь, – повторил старик и что-то зашептал, забормотал,потом снова зашептал.

Среди ночи Келвина Квотермейна разбудил чей-то возглас илизов.

Кто же мог подать голос? Никто и ничто.

Он посмотрел в окно на круглый лик башенных часов и почтиуслышал, как они прочищают горло, чтобы возвестить: три часа.

– Кто здесь? – выкрикнул Квотермейн в ночную прохладу.

Это я.

– Неужели опять ты? – Приподняв голову, Квотермейн посмотрелсначала налево, потом направо.

Да я, кто ж еще. Узнаешь?

И тут его взгляд скользнул вниз по одеялу.

Даже не протянув руку, чтобы удостовериться на ощупь,Квотермейн уже понял: его старинный дружок тут как тут. Правда, на последнемиздыхании, но все же он самый.

Не было нужды отрывать голову от подушки и разглядыватьскромный бугорок, возникший под одеялом пониже пупа, между ног. Так только,одно биение сердца, один удар пульса, потерянный отросток, призрак плоти.Однако все чин-чином.

– Ага, вернулся? – с короткой усмешкой бросил Квотермейн,глядя в потолок. – Давненько не виделись.

Ответом ему было слабенькое шевеление в знак их встречи.

– Ты надолго?

Невысокий холмик отсчитал два удара собственного сердца,нет, три, но не изъявил желания скрыться; похоже, он планировал задержаться.

– В последний раз прорезался? – спросил Квотермейн.

Кто знает? – последовал молчаливый ответ его старинногоприятеля, угнездившегося среди блеклых проволочных завитков.

«Если голова медленно, но верно седеет – плевать, – когда-тодавно сказал Квотермейн, – а вот когда там, внизу, появляются пегие клочки –пиши пропало. Пускай старость лезет куда угодно, только не туда!»

Однако старость пришла и к нему, и к его верному дружку.Везде, где можно, напылила мертвенно-снежную седину. Но не зря же сейчасвозникло это биение сердца, осторожный, неправдоподобный толчок в знакприветствия, обещание весны, града воспоминаний, отголосок… этого… как его…вылетело из головы… как в городе называют удивительную нынешнюю пору, когда увсех соки бурлят?

«Прощай-лето».

Господи, ну конечно!

– Эй, не пропадай. Побудь со мной. Без дружка плохо.

Дружок не пропал. И они побеседовали. В три часа ночи.

– Откуда на сердце такая радость? – спрашивал Квотермейн. –Что происходит? Я потерял рассудок? А может, исцелился? Не в этом ли заключеноисцеление? – От непристойного смеха у него застучали зубы.

Да я только попрощаться хотел, шепнул слабый голосок.

– Попрощаться? – Квотермейн подавился собственным смехом. –Как это понимать?

Вот так и понимай, ответил все тот же шепот. Лет-то сколькоминуло. Пора закругляться.

– И вправду пора. – У Квотермейна увлажнились глаза. – Куда,скажи на милость, ты собрался?

Трудно сказать. Придет время – узнаешь.

– Как же я узнаю?

Увидишь меня. Я тоже там буду.

– А как я пойму, что это ты?

Поймешь как-нибудь. Ты всегда все понимал, а уж меня – впервую очередь.

– Из города-то не исчезнешь?

Нет-нет. Я рядом. Но когда меня увидишь, не смущай других,ладно?

– Ни в коем случае.

Одеяло и пододеяльник начали опадать, холмик таял. Шепот сталедва различимым.

– Не знаю, куда ты собрался, но… – Квотермейн осекся.

Что «но»?

– Живи долго, в счастье и радости. Спасибо.

Молчание. Тишина. Квотермейн не мог придумать, что ещесказать.

Тогда прощай?

Старик кивнул; влага застила ему глаза.

Кровать, одеяло, его собственное туловище сделались теперьплоскими, как доска. То, что было при нем семьдесят лет, исчезло без следа.

– Прощай, – сказал Квотермейн в неподвижный ночной воздух.

«Все же интересно, – подумал он, – чертовски интересно, кудаего понесло?»

Огромные часы наконец-то пробили три раза.

И мистер Квотермейн уснул.

В темноте Дуглас открыл глаза. Городские часы отсчиталипоследний из трех ударов.

Он поглядел в потолок. Ничего. Перевел взгляд в сторонуокон. Ничего. Только легкое дуновение ночи шевелило бледные занавески.

– Кто там? – прошептал он. Молчок.

– Кто-то тут есть, – прошептал он. А выждав, снова спросил:– Кто здесь?

Смотри сюда, раздался невнятный говорок.

– Что это?

Это я, был ответ откуда-то из темноты.

– Кто «я»?

Смотри сюда, опять прошелестело из темноты.

– Куда?

Вот сюда – совсем тихо.

– Куда же?

И Дуглас поглядел по сторонам, а потом вниз.

– Сюда, что ли?

Ну, наконец-то.

В самом низу его туловища, под грудной клеткой, ниже пупка,между бедер, там, где соединялись ноги. В том самом месте.

– Ты кто такой? – шепнул он.

Скоро узнаешь.

– Откуда ты выскочил?

Из прошлого в миллион веков. Из будущего в миллион веков.

– Это не ответ.