— Потихоньку подготавливает… Надо держаться и всетакое… А ты как думаешь?

— Я думаю, хоронить человека раньше времени ни к, чему.

— Да… — вроде бы согласился он, тяжело поднялся инаправился к двери, я пошла его проводить. Уже на улице Витька вдруг сказал,как видно, только что вспомнив: — Мою машину нашли. Вдребезги разбитую,какой-то кретин свалился на ней с обрыва и угодил в болото. Один багажникторчал.

— А кретин был в машине? — ужаснулась я.

— Наверное. В кабине пусто. Только ведь она гармошкойсложилась. Вряд ли он выжил. А предположить, что кто-то ее столкнул с обрывапросто так, по-моему, глупо, она же денег стоит.

— Да… — согласилась я и попросила: — Витя, ты не мог быдля меня узнать кое-что? О фирме «Дана», что это вообще такое и чем там занятылюди?

— А зачем тебе? — заинтересовался Витька. —Это имеет какое-то отношение к Альке?

— Это имеет отношение к моему другу. Узнаешь?

— Узнаю, — кивнул он и, непривычно сутулясь,побрел по улице, а я вернулась в квартиру.

Михаил стоял и смотрел в окно.

— Это ее муж?

— Да. Нашли его машину. В ночь со среды на четверг, вней вроде бы что-то искали, по крайней мере так кажется Витьке, а днем ее вовсеугнали, когда он зашел перекусить в кафе. Витька говорит, машину разбили влепешку.

— Думаете, это связано с исчезновением вашей подруги?

— Я вам, Миша, честно скажу. Уже не знаю, что и думать.

— Таня, а записка, которую вам оставила подруга, у васне сохранилась?

— Сейчас посмотрю, должна быть в вазе, нахолодильнике. — Записка точно была в вазе. — Вот.

Он взглянул и сказал:

— Даты нет.

— Да… Более того, я даже не уверена, что написана она вчетверг, а не в среду. — Михаил нахмурился, а я пояснила: — В четверг янашла ее на полу, вот здесь… Но она могла упасть туда в среду, и я ее просто незаметила.

— Но машину вы перегнали, и она исчезла со стоянки?

— Да.

— А та машина, которую нашли сегодня?

— Эта Витькина. У него был «Фольксваген», у Альки«Ауди». Слушайте, а вдруг ее почерк подделали? — озарило меня. —Кому-то понадобилось запутать все еще больше, и мне оставили записку. Можнопроверить, действительно ее Алька писала или нет?

— Конечно. У вас есть ее письма?

Я стала копаться в «темнушке» и в одной из коробокобнаружила Алькины письма. Михаил взял письма и записку, аккуратно свернул исунул в карман.

— Едем на дачу, — заявил он. — Далеко это?

— Не очень.

Мы вышли, загрузились в Мишину «девятку» и отправились вЛапино.

— Сначала лучше заехать к соседям, — предложила я,когда мы свернули с шоссе. — Предупредить, чтобы не беспокоились. Они задачей приглядывали и собаку кормили, пока Норд не пропал.

Дома был один Василий Кузьмич, мы погоревали о Норде,удивляясь, куда он мог запропасть, я сказала, что заехала забрать сумку,которую оставила в прошлый раз, и вернулась в машину.

— Дом на отшибе, — заметил Михаил, когда мыпритормозили возле ворот. — Место тихое…

Ключ по-прежнему висел на собачьей конуре, я открыла дверь иустроила Михаилу экскурсию. Он тщательно все осмотрел, потратив на это неменьше часа. Поразмышляв немного, я показала ему тайник. Михаил высыпал изпапки на кровать письма и фотографии и принялся все это изучать. Я стояла возлеокна, пялилась на сосны и думала о том, что могло произойти с Алькой.

— Таня, взгляните…

Я вздрогнула и торопливо подошла к кровати, Михаил протянулмне фотографию, точнее, ее часть. На фотографии была Алька, смеющаяся,возбужденная и, по-моему, пьяная. На второй половине фотографии, которая поневедомой причине отсутствовала, безусловно, был мужчина: рука его лежала наАлькином бедре. Еще виднелся кусочек плеча в красной рубахе или футболке.

— Что скажете? — спросил Михаил.

Я пожала плечами:

— Люди поссорились, Алька разрезала фотографию и тучасть, где изображен бывший возлюбленный, выбросила. Обычное дело.

— Да, если фотографию разрезала ваша подруга.

— Выдумаете…

— Я думаю, вполне возможно, кто-то очень не хотел,чтобы его лицо попалось нам на глаза.

— Нам? — прямо-таки потряслась я, а справившись сдыханием, добавила с недоумением: — Логичнее было бы уничтожить всю фотографию.

— Возможно. Если не возражаете, я возьму ее с собой.

— Возьмите, — вздохнула я.

Мы убрали папку, еще раз тщательно осмотрели весь дом и дажепопытались отыскать — пропавшие колготки — разумеется, безуспешно.

Не знаю, на что рассчитывал Михаил, но наш визит на дачуявно разочаровал его.

Мы вернулись в город и поехали на квартиру Сережи.

— Хочу поискать у него, — пояснил Михаил. —Может, найдем какую-то зацепку.

Не скажу, что роль сыщика особенно меня привлекала. ОднакоАльку я хотела найти во что бы то ни стало, а Мишино присутствие меняуспокаивало.

Мы въехали во двор двенадцатиэтажки, показавшийся мне смутнознакомым. Дальше было еще интереснее: на лифте поднялись на шестой этаж ивстали возле двери, обитой деревянными рейками. Конечно, в городе полно такихдверей, но я вдруг решила, что когда-то была здесь.

Сама квартира никаких воспоминаний не вызвала, и я подумала,что ошиблась. По просьбе Миши села на диван, а мой спутник устроил в квартиреформенный обыск, причем явно нервничал. Очень скоро его поиски увенчалисьуспехом: он держал в руках половинку фотографии.

Сережа в красной рубашке весело смеялся в объектив. Мысложили две половинки — и сомнения отпали: Сережа и Алька знали друг друга,более того, они явно были любовниками.

Я в крайней растерянности взглянула на Михаила, триждыхлопнула ресницами и не сразу сообразила прикрыть рот. А потом попыталасьнапрячься и что-нибудь вспомнить об этом парне. Не могла мне Алька о нем нерассказать: настоящий красавец.