— А управлять людьми?

Свет и тьма…

— Да, — сказал я. — Да, можем.

— И вы это делаете? А почему террористызахватывают заложников? Ведь можно незаметно прокрасться через сумрак, изастрелить их. Или заставить застрелиться! А почему люди умирают от болезней?Маги ведь могут лечить, вы сами сказали?

— Это будет Добро, — сказал я.

— Конечно! Так вы же светлые маги!

— Если мы совершим любое безусловно доброедействие — темные маги получают право на действие злое.

Егор удивленно смотрел на меня. На негослишком многое вывалилось в последние сутки. Он еще неплохо справлялся.

— К сожалению, Егор, зло сильнее по своейприроде. Зло — деструктивно. Оно разрушает куда легче, чем добро созидает.

— А что вы тогда делаете? Вот этот ваш НочнойДозор… Вы воюете с темными магами?

Мне нельзя было отвечать.

Я понимал это с той же убийственной ясностью,с которой знал — вообще не стоило открываться перед мальчиком. Надо было егоусыпить. Уйти в сумрак глубже.

Но не давать, не давать никаких объяснений!

Я ничего не смогу доказать!

— Вы с ними воюете?

— Не совсем, — сказал я. Правда была хуже лжи,но я не имел права на ложь. — Мы следим друг за другом.

— Готовитесь воевать?

Я смотрел на Егора, и думал о том, что оночень, очень неглупый мальчик. Но именно мальчик.

И если сказать ему сейчас, что близитсявеликая битва добра и зла, что он может стать новым джедаем сумеречного мира,то он будет наш.

Правда, ненадолго.

— Нет, Егор. Нас очень мало.

— Светлых? Меньше, чем темных?

Вот сейчас он готов бросить дом, маму с папой,надеть сверкающие доспехи и пойти умирать за дело Добра…

— Вообще — Иных. Егор… битвы Добра и Зла шлитысячи лет с переменным успехом. Порой Свет побеждал, но если бы ты знал,сколько людей, даже не подозревающих про сумеречный мир, при этом гибли. Иныхмало, но ведь каждый Иной способен повести за собой тысячи обычных людей. Егор…если сейчас начнется война Добра и Зла — погибнет половина человечества. Потомупочти полвека назад был подписан договор. Великий договор между Добром и Злом,Тьмой и Светом.

У него округлились глаза.

Я вздохнул, и продолжил:

— Это короткий договор. Сейчас я прочту его —в официальном переводе на русский язык. Ты уже вправе знать.

Прикрыв глаза я посмотрел в темноту.

Сумрак ожил, заклубился под веками. Иразвернулось серое полотно, испещренное пылающими красными буквами. Договорнельзя произносить на память, его можно лишь читать:

— Мы — Иные. Мы служим разным силам. Но всумраке нет разницы между отсутствием тьмы и отсутствием света. Наша борьбаспособна уничтожить мир. Мы заключаем Великий Договор о перемирии. Каждаясторона будет жить по своим законам. Каждая сторона будет иметь свои права. Мыограничиваем свои права и свои законы. Мы — Иные. Мы создаем Ночной дозор.Чтобы силы Света следили за силами Тьмы. Мы — Иные. Мы создаем Дневной дозор.Чтобы силы Тьмы следили за силами Света. Время — решит за нас.

У Егора округлились глаза.

— Свет и Тьма живут в мире?

— Да.

— Вот… вампиры… — он с неизбежностью возвращалсяк этой теме. — Они Темные?

— Да. Это люди, полностью перерожденныесумеречным миром. Они получают огромные возможности, но теряют саму жизнь. Иподдерживать свое существование могут лишь чужой энергией. Кровь — самаяудобная форма для ее перекачивания.

— И они убивают людей!

— Они могут существовать на донорской крови.Это как сублимированные продукты, мальчик. Невкусно, но тоже питательно. Еслибы вампиры позволили себе охотиться…

— Но на меня нападали!

Он думал сейчас лишь о себе… Плохо.

— Некоторые вампиры нарушают законы. Для тогои нужен Ночной Дозор — следить за соблюдением договора.

— А так, так вот просто, вампиры на людей неохотятся?

Мою щеку обдало ветром от невидимых крыльев.

Коготки вцепились в плечо.

— Что ты ему ответишь, дозорный? — шепнулаОльга из глубин сумрака. — Ты рискнешь сказать правду?

— Охотятся, — сказал я. И добавил то, чтокогда-то, пять лет назад, ударило меня страшнее всего. — По лицензии. Иногда…иногда им нужна живая кровь.

Он спросил не сразу. Я читал в его глазах все,что мальчик думал, все что хотел спросить. И знал, что отвечать придется на всевопросы.

— А вы?

— А мы предотвращаем браконьерство.

— Так на меня могли напасть… по этому вашемудоговору? По лицензии?

— Да, — сказал я.

— И выпили бы кровь? А вы бы прошли мимо иотвернулись?

Свет и тьма…

Я закрыл глаза. Договор пылал в сером тумане.

Чеканные строки, за которыми стоялитысячелетия войны и миллионы жизней.

— Да.

— Уходите…

Мальчишка сейчас был взведен как пружина. Награни истерики, на краю безумия.

— Я пришел защитить тебя.

— Не надо!

— Вампирша свободна. Она попытается напасть…

— Уходите!

Ольга вздохнула:

— Доигрался, дозорный?

Я поднялся — Егор вздрогнул, сдвигаясьподальше вместе с табуреткой.

— Ты поймешь, — сказал я. — У нас нет иноговыхода…

Я и сам не верил в свои слова. И споритьсейчас было бесполезно. А за окнами темнело, и вот-вот наступит время охоты…

Мальчик следом, будто стараясь убедиться, чтоя выйду из квартиры, а не спрячусь в шкафу. Больше я ничего не говорил. Открылдверь, вышел на лестницу, дверь хлопнула за спиной.