Потом прижал руку к шее, нащупал цепочку, и,кажется, немного успокоился.

— Я не вампир, — сказал я.

— Кто вы? — пацан кричал.

Хорошо, что в обыденном мире этотпронзительный крик услышать невозможно.

— Антон. Работник Ночного Дозора.

У него расширились глаза, резко, как от боли.

— Моя работа заключается в том, чтобы охранятьлюдей от вампиров и прочей нечисти.

— Не правда…

— Почему?

Он пожал плечами.

Хорошо.

Пытается оценивать свои действия,аргументировать мнение. Значит, не совсем лишился разума от страха.

— Как тебя зовут? — повторил я.

Можно было надавить на мальчика, снять страх.Но — это было бы вмешательством, и причем запрещенным.

— Егор…

— Хорошее имя. А меня зовут Антон. Понимаешь?Я Антон Сергеевич Городецкий. Работник Ночного Дозора. Вчера я убил вампира,который пытался напасть на тебя.

— Одного?

Прекрасно. Завязывается разговор.

— Да. Вампирша ушла. Сейчас ее ищут. Не бойся,я здесь, чтобы охранять… чтобы уничтожить вампиршу.

— Почему вокруг так серо? — вдруг спросилмальчик.

Молодец. Нет, какой молодец.

— Я объясню. Только давай договоримся, что ятебе не враг. Хорошо?

— Посмотрим.

Он цеплялся за свою нелепую цепочку, словноона могла от чего-то спасти. Мальчик, мальчик, если бы все было так просто вэтом мире.

Не спасает ни серебро, ни осина, ни святойкрест. Жизнь против смерти, любовь против ненависти… и сила против силы, потомучто сила не имеет моральных категорий. Все очень просто. Я это понял закаких-то два-три года.

— Егор, — я медленно пошел к нему. — Выслушай,что я скажу…

— Стойте!

Командовал он так резко, будто у него было вруках оружие.

Я вздохнул, остановился.

— Хорошо. Слушай тогда. Кроме обычного,человеческого мира, который доступен глазу, есть еще теневой, сумеречный мир.

Он думал. Несмотря на страх, а боялся он дико— меня обдавало волнами удушливого ужаса — мальчишка пытался понять. Бываютлюди, которых страх парализует. А бывают те, кому он только придает силы.

Я бы очень хотел надеяться, что и я из вторых.

— Параллельный мир?

Ну вот. Пошла в ход фантастика. Пускай, что ужтут, в именах нет ничего, кроме звука.

— Да. И в этот мир могут попасть лишь те, ктообладает сверхъестественными способностями.

— Вампиры?

— Не только. Еще оборотни, ведьмы, черныемаги… белые маги, целители, пророки.

— Это все есть?

Он был мокрый как мышь. Волосы слиплись,футболка прилипла к телу, по щекам ползли бисеринки пота. И все же мальчик неотрывал от меня взгляда, и готовился дать отпор. Словно это ему по силам.

— Да, Егор. Иногда среди людей появляются те,кто умеет входить в сумеречный мир. Они становятся на сторону добра или зла,света или тьмы. Они — Иные. Так мы называем друг друга — Иные.

— Вы — Иной?

— Да. И ты тоже.

— Почему?

— Ты в сумеречном мире, малыш. Погляди вокруг,вслушайся. Краски стерлись. Звуки умерли. Секундная стрелка на часах елеползет. Ты вошел в сумеречный мир… ты захотел увидеть опасность, и перешелгрань между мирами. Здесь медленнее идет время, здесь все иное. Это мир Иных.

— Я не верю, — Егор быстро обернулся, сновапосмотрел на меня. — А почему Грейсик здесь?

— Кот? — Я улыбнулся. — У животных своизаконы, Егор. Коты живут во всех пространствах сразу, для них нет никакойразницы.

— Не верю, — у него дрожал голос. — Это всесон, я знаю! Когда свет меркнет… Я сплю. У меня такое было.

— Тебе снилось, что ты включаешь свет, алампочка не загорается? — я знал ответ, и уж тем более, прочел его в глазахмальчишки. — Или загорается, но слабо-слабо, как свечка? И ты идешь, а вокругколышется тьма, и протягиваешь руку — не можешь различить пальцев?

Он молчал.

— Это бывает со всеми нами, Егор. КаждомуИному снятся такие сны. Это сумеречный мир вползает в нас, зовет, напоминает осебе. Ты — Иной. Пусть еще маленький, но Иной. И только от тебя зависит…

Я не сразу понял, что у него закрыты глаза, аголова клонится набок.

— Идиот, — прошипела с плеча Ольга. — Онпервый раз самостоятельно вошел в сумрак! У него нет на это сил! Вытаскивайего, быстро, или он останется тут навсегда!

Сумеречная кома — болезнь новичков. Я почтизабыл о ней, мне не приходилось работать с молодыми Иными.

— Егор! — я подскочил к нему, встряхнул,подхватил за подмышки. Он был легкий, совсем легкий, в сумеречном мире меняетсяне только ход времени. — Очнись!

Он не реагировал. Мальчик и так сотворил то,на что другим требуются месяцы тренировок — сам вошел в сумрак. А сумеречныймир обожает пить силы.

— Тащи! — Ольга взяла командование на себя. —Тащи его, живо! Он не очнется сам!

И это было труднее всего. Я проходил курсынеотложной помощи, но вытаскивать из сумрака по настоящему мне еще никого неприходилось.

— Егор, приди в себя! — я похлопал его пощекам. Вначале слабо, потом перешел на полновесные оплеухи. — Ну же, парень! Тыуходишь в сумеречный мир! Очнись!

Он становился все легче и легче, истаивал уменя в руках.

Сумрак пил его жизнь, вытягивал последниесиленки.

Сумрак менял его тело, превращал в своегообитателя. Что же я натворил!

— Закрывайся! — голос Ольги был холодным,отрезвляющим. — Закрывайся вместе с ним… дозорный!

Обычно я создавал сферу больше минуты.

Сейчас справился секунд за пять.

Вспышка боли — будто в голове взорвалсякрошечный заряд.