И будто мало было забот с обычными делами! Ко мне постучался и вошёл младший лейтенант Фергар, пробасил:

– Простите, но у нас опять проблемы с графом Броншер-Варом Конти.

Огромный полуорк – единственный полуорк на службе в ИСБ – смотрел на меня чуть не умоляюще, и это выражение странно выглядело на зеленовато-коричневом лице с огромными выпирающими клыками.

Я его понимала: граф Броншер-Вар Конти мог довести кого угодно, даже полуорка, с детства привыкшего к издёвкам, ведь орки свято блюли чистоту крови и изгоняли полукровок и их родителей, а другие существа в большинстве своём орков просто не принимали.

– Что он опять натворил? – откладывая перо с красными чернилами, я мысленно прокляла дипломатическую неприкосновенность графа.

– Да всё псины его бешеные, – Фергар качнул папкой с документами. – Ночью он пьяный явился с ними в весёлый квартал, натравливал на девиц. За них вступилась пара клиентов и охрана, граф натравил своих зверюг на них, завязалась драка. Одну псину завалили, одну сильно потрепали, покусанных полсотни, многим потребовалась серьёзная магическая помощь. Заявлений на графа – двадцать семь, в том числе и за несанкционированное применение ментальной силы. Он заставил одного барона ползать перед собой на коленях, и нескольких вроде как взял под контроль во время драки. И от него заявление тоже есть, требует моральной и материальной компенсации.

Даже не знаю, хорошо или плохо, что из весёлого квартала я ушла прежде, чем туда заявился граф Броншер-Вар Конти. Столкновение с сильным менталистом мне было не нужно, конфликт с послом, каковым он являлся, тоже. Но и позволять ему вытворять такое… А эти его псины нам тоже изрядно надоели: метровые в холке магически модифицированные твари, находящиеся под его полным ментальным контролем, постоянно кого-нибудь пугали, а то и кусали.

– Убитые есть? – уточнила я, хотя помнила, что Фергар говорил лишь о травмах.

– Все живы. К счастью, целителей в квартале было достаточно, чтобы помочь всем.

– Хорошо, – я кивнула на угол стола. – Положи документы сюда, я изучу их и нанесу графу визит.

Оставив папку на моём столе, Фергар не уходил, смотрел на меня с высоты огромного роста. По комплекции он не уступал Дариону.

– Что-то ещё? – спросила я.

– Почему нельзя выслать этого графа из Эрграя? Он же намеренно всех провоцирует, это его вызывающее поведение недопустимо.

Объяснять ему я ничего не должна, но чувствовала, что надо это сделать, чтобы он передал мой ответ остальным офицерам, доведённым выходками графа Броншер-Вара Конти почти до предела. Хорошее объяснение могло снять ненужную сейчас напряжённость и предотвратить потенциальный конфликт.

– Формально – он самый высокопоставленный посол Нового Дрэнта и король выказывает нам своё почтение, прислав его сюда на службу. Граф же… все его действия строго рассчитаны, он не переступает черту, когда его мерзкое поведение становится абсолютно недопустимым даже с поправкой на дипломатическую неприкосновенность. А ещё следя за ним и кругом его общения можно выявлять агрессивно настроенных противников империи. Поверь, если бы он был бесполезным скандалистом, его давно вышвырнули бы из империи.

Мой ответ немного успокоил Фергара. Надеюсь, этого пояснения будет достаточно, чтобы никто из следователей не вспылил.

Фергар ушёл, а я притянула оставленную им папку к себе. Посол Нового Дрэнта граф Броншер-Вар Конти действительно никогда не переступал черту – не вступал в конфликты с драконами. Он не дурак, понимал что, попытайся его псина тяпнуть дракона, тот превратился бы и просто раздавил тварь, а потом сослался на право дракона, и дипломатия тут была бы бессильна.

Я просмотрела имена подавших жалобы пострадавших: мелкая аристократия, пара чиновников, общие запросы от владельцев борделей… Пожалуй, на основании всего этого можно организовать судебный запрет на появление графа в весёлом квартале.

Так будет даже лучше: меньше вероятность, что граф залезет в память какой-нибудь из обработанных мной девиц и заметит следы вмешательства.

Соответствующий запрос вместе с выдержками из материалов дела я составила верховному судье, не раз замеченному мной в весёлом квартале. На всякий случай даже добавила требование правом дракона.

С Милларионом отправив документы судье, написала графу ноту протеста, расписалась вместо Элоранарра, вытащила у него из стола печать и оставила внизу оттиск.

«Элоранарр бесспорно доверяет мне», – мелькнула мысль, ведь защита печати была зачарована так, чтобы я могла ею воспользоваться при острой необходимости.

Вернув печать на место, я вернулась в свой кабинет.

В нижнем ящике стола у меня хранились конверты для дипломатических писем, я наклонилась вытащить один, даже отперла магический замок, но…

Сначала я ощутила порыв эмоций – словно ветерок подул из удивления, восхищения, любопытства, неверия, похоти, веселья и зависти, приправленных нотками страха.

Потом услышала шелест у двери.

И выпрямилась.

В дверном проёме стояла обнажённая блондинка с огромной прикрытой длинными волосами грудью. От ключиц до ушей она была красной от стыда. Её перламутровые крылья нервно дрожали, отражая на молочную кожу пляшущие блики света.

За ней виднелись особо любопытные следователи, и, судя по шуму, худенькую драконессу сопровождала целая толпа.

Она так боялась, что её эмоции стали пробиваться через массовое удивление, путать мои мысли. Несмотря на страх, драконесса двинулась к моему столу, то сцепляя руки на плоском животе, то опуская вдоль округлых бёдер.

«Это же предложение стать моей любовницей», – запоздало сообразила я, потом хотела возмутиться, почему охрана пропустила постороннюю, затем вспомнила, что по закону обнажённую девушку, желающую предложить себя в любовницу дракону, не вправе останавливать никакая охрана, будь то хоть личная гвардия императора, не то что обычные охранники ИСБ.

– Х-Хал… – попыталась выдавить драконесса.

Но ей и говорить ничего не надо было, достаточно того, что она встала прямо передо мной нагая, не укрытая крыльями.

– И что здесь происходит? – резко спросил Элоранарр. Он загородил собой весь дверной проём.

Драконесса резко развернулась к нему, перепугалась ещё больше, задрожала.

– Милочка, – ядовито произнёс Элоранарр. – Вы уже закончили и мне можно, наконец, наедине обсудить со своим секретарём дела государственной важности или вы хотите ещё что-то добавить?

Она всхлипнула. Мне захотелось бросить в него чернильницу.

Элоранарр покосился на меня, будто почувствовал порыв, а я обнаружила свою руку протянутой к чернильнице. Определённо воздержание при вхождении в фазу размножения плохо сказывается на характере.