Город рос, Славен помер, а переселенцы в тоске по Старградуназывали между собой новый город просто Новоградом, Новградом, Новгородом.После гибели Славена город вовсе перестали называть Ильмером, только волхвы ещепомнили, передавали из поколения в поколение свое сокровенное знание, заносяего чертами и резами на деревянные дощечки. Через дощечки по краю пропускалираскаленный прут, за ним продевали веревочку и такими связками хранили в своихтайниках.

Укрепил Ильмер, а ныне Новгород, и расширил князь Вандал, ауже Гостомысл мудрой политикой сумел завязать крепкие торговые узы с заморскимистранами. Он же пригласил на княжение отважного воителя Рюрика Боянского, илиже, как его называли в западных странах, Рюрика Рюгенского. Перед могучимпредводителем варяжских дружин из русов, свеев и германцев трепетали приморскиегорода Европы и даже далеких южных стран. Рюрик жил со своим народом на островеБуяне, в соседних странах его звали Рюгеном, оттуда совершал молниеносныенабеги на быстроходных ладьях. Данию он грабил так часто, что в ряде западныххроник его называли Рюриком Датским.

На просьбу Гостомысла прибыть на княжение сперва ответилотказом, Новгород-де ставит наемных князей с их дружинами в слишкомподневольное положение, но посадник был настойчив, расписывал огромную страну,которой можно владеть, и Рюрик в конце концов прибыл в святилище Световида,спросил оракула, и тот велел немедля идти на помощь тестю. Рюрик и сам понимал,что остров мешает расти племени русов вширь, а земли на материке заняты накрепко.У восточных же родичей земля велика и обильна, а порядка в ней нет – так еерасписывал Гостомысл. Диких же соседей, что докучают из Степи, можно загнатьобратно. А из бесчисленных славянских племен, что бьются одно с другим смертнымбоем, можно создать такое государство, перед которым задрожат западные страны.

Он прибыл в Новгород со своим двором и могучей дружиной. Вней, кроме самих русов-рюгенцов, были свеи, германцы, норманны, даже два мавра.Беспорядки он подавил сразу и жестоко. Последний большой мятеж поднял ВадимХрабрый, последний вольный славянин, как его назвали позже. Рюрик сразил его вчестном поединке, а остатки мятежников рассеял. Кого поймали, вешали вдольдороги.

Княжение Рюрика было недолгим. Он еще возвращался в своюРусь, на Рюген и в Данию, улаживал старые споры, но раны прошлых лет давали осебе знать. Он все еще сам объезжал подвластные племена, чинил суд, но наобратном пути к Новгороду расхворался сильно и тяжко. Умереть бы своей смертью,но бог воинов милостив: храбрецы из местного племени решили устроить засадумогучему воителю. Рюрик разгадал вовремя, кого побил, кого взял в полон, нопоследний из умирающих пустил ему стрелу в спину.

Игорь, сын Рюрика, был годами еще мал, вместо него правилОлег. Его звали Вещим, он был из волхвов и умел прозревать грядущее. Олег нежелал называться князем, ему по рождению нельзя им быть, однако это не помешалоему воевать успешно, собирать племена в единое государство, которое назвалРусью в память о покинутой Руси на родном острове. Потом он разбил ромейскиевойска, заставил их императора платить ему дань, тем самым считаясь с новымобразованием на своих границах, а в знак победы прибил на ворота Царьграда свойщит.

Однако едва лишь Игорь подрос, Олег тут же сорвал с поясамеч, передал Игорю, а сам ушел в волхвы. Никто не знает, куда он ушел, умер ливообще, потому что у таких людей судьба бывает очень странной, а для простоголюда – невероятной и таинственной.

Еще Олег при малолетнем Игоре занял Киев, убив Аскольда,последнего потомка древних сколотских царей, от народа которых остались тольконазвания рек, гор, озер, вроде Оскол, Ворскла… Русь Олега переместилась южнее,стала называться Киевской, в отличие от Руси Буянской или Руси Новгородской.

С той поры Новгород без князя. Князья сидят только в Киеве,а в других городах – посадники. Из Киева князья собирают ежегодную дань. И воттеперь впервые после многих десятилетий Новгород обретает своего князя, чтосразу возвышает весь город на целый поверх. И городу, и новгородцам будетбольше чести, славы и уважения.

Значит, горожане должны быть рады ему, Владимиру. Как ибояре, купцы, знатные люди. Пусть он не совсем князь – сын рабыни! – пустьвеликая, хоть и придуманная, нужда заставила грозного Святослава дать им своекняжение, пусть даже он и здесь будет под присмотром верного Святославу псавойны Добрыни….

Но все-таки… все-таки это его первая большая победа. Победаего ума, воли и выживаемости!

И еще одно, думал он напряженно в ритм быстрой скачке.Святослав, в отличие от своего отца Игоря, Олега, Сфенела, которые быличистокровными русами, есть уже русич, или росич, то бишь помесь руса сославянкой. Правда, Святослав бреет голову, как русы, оставляя длинный чуб,свисающий на ухо, носит в левом ухе серьгу, моется в тазу, а не в славянской бане,и вообще крут нравом, быстр и яростен, как русы, свиреп в бою, но все-таки егоматерью стала славянка Ольга, и он уже одинаково владеет обоими языками.

Зато уже дети Святослава, даже его высокородные от женкнягинь, с детства знают славянскую речь, а язык своих дедов по отцувоспринимают как близкий, но не свой.

Славяне же, будь это дрягва, дубиничи, тиверцы, вятичи, разуж покорились русам и платят им дань, то считаются ихними, то бишь людьмирусскими. Он тоже русский, а не рус и даже не росич, это его сблизит спокоренным народом. Все-таки если не откровенная ненависть, то недовольствозахватчиками все еще живо. Он в их глазах должен стать не просто первым князем,а первым русским князем!

Уже показались серые бревенчатые крепостные стены Новгорода.Небо нависало серое, как раскисшая под ногами земля, воздух был свежий, а ветердул промозглый, нес сырость и болезни. Кони тащились тяжело, на копытахнависало по пуду грязи.

Владимир подавил разочарование. Да, это не огромный Киев,где среди трехповерховых теремов уже есть и каменные или хотя бы каменные восновании! Не Киев… Но зато в Киеве он был и должен был остаться навеки сыномрабыни. Здесь же, при удаче… нет, плохое слово, пусть удача улыбается никчемам,а он должен добиваться успеха. Удача слепа, может посетить и круглых дураков,потому на нее и надеются, а сильные куют не удачу, а успех!

Он вздохнул глубоко и мощно. Он вырвался из Киева, но тамбыло привычно, защищенно, безопасно, хоть и не очень сытно. А здесь чужойгород, чужие люди. А на нем клеймо байстрюка, бастарда, незаконнорожденного. Ибороться за себя придется еще больше, чем раньше. Добрыня и Стойгнев, что едутсзади, не помощники. У них свои цели, а он для них вовсе не князь, а так… комуложка, кому черпак, кому еще какое средство для достижения своих целей.

Послышался далекий конский топот. От городских стен мчалисьвсадники. Владимир решил было, что новгородцы встречают как князя, но теприблизились, он увидел, что настигают убегающего человека.

Уже сверкнули мечи над головой беглеца. Тот понял, не уйти,резко скакнул от дороги, побежал, но до леса хоть и близко, но двое конныхпустили коней наперерез. Беглец затравленно оглянулся, быстро подхватил длиннуюжердь, свирепо взмахнул над головой. Послышался крик, оборвавшийся на всхлипе.Всадник вылетел из седла, как тряпичная кукла, а конь от удара присел на круп.