– Осторожно, Крылатый, – тихо, но с угрозой сказал торговец.– Не ошибись.

Я продолжал подходить к ним. И тут между нами мелькнулосветящееся пятно. Солнечный котенок прыгнул на камень передо мной и сказал:

– Он прав. Не ошибись.

Реата охнула, торговец отступил на шаг. Если они и обращаливнимание на Котенка, то видели его несветящимся и неговорящим. Но мне на нихсейчас было наплевать.

– А ты еще указываешь?! – крикнул я Котенку. – Где ты был?Почему бросил Лэна?

Котенок провел лапкой по мордочке, потом кивнул и сказал:

– Допускаю. Я виноват. Наказывай меня, а не эту глупуюдевочку. Тем более что ее отец вряд ли позволит тебе рукоприкладство.

Сев на камни, я заплакал. Повязка мешала, я стянул ее ибросил в топь. Не буду больше ни от кого скрываться. Никогда не буду! Ненавижуих всех – и Летящих, и Крылатых, и торговцев.

Я вдруг понял, что у меня был друг. Настоящий, потому что мыс ним вместе рисковали жизнью… и вообще стали как братья. Братья тоже могут иругаться, и драться, только все равно друг друга любят.

А теперь у меня нет друга.

– Мальчик… – Торговец провел ладонью по моей голове, и отгоря я даже не отстранился. – Не плачь. Я сочувствую.

– Что можно сделать? – спросил я.

– Они прилетят, чтобы обменять свои товары на наши, –уверенно сказал торговец. – Я предложу им выкуп за твоего друга.

Плакать я перестал. Появилась какая-то надежда, и сразузахотелось действовать.

– Его не убили? – робко спросил я.

– Нет, – поколебавшись, сказал торговец. – Ты что, непонимаешь, что Летящие сделают с Лэном?

– Нет…

– Превратят в Летящего.

Меня замутило. Я вспомнил свой сон… про Лэна, идущегонавстречу с мечом. А еще я представил его укутанным во тьму, с чернымипровалами глаз, и мне стало жутко.

– Котенок… – прошептал я.

– Что, Данька?

– Посоветуй что-нибудь!

– Торговец прав, – нехотя повторил Котенок.

– А если отбить его? – спросил я, вставая. – Ну? Слабо?

– У них мечи из мрака, – очень тихо сказал Котенок. – Такиммечом очень легко погасить Настоящий свет. А я… я ведь совсем не умею драться,Данька. У меня только когти и зубы. Очень маленькие когти и зубы.

В отдалении стояли все люди нашего каравана. Я посмотрел наних – и почувствовал, как вздрагивают они от моего взгляда. От Света, которыйживет теперь в моих глазах.

– У меня Настоящее зрение, – сказал я Котенку. – Это ведьможет помочь?

– Не уверен. В твоих глазах Свет. Ты увидишь лучшее, чтоесть в человеке. Это может помочь, только если в них еще осталось добро.Сомневаюсь… А в глазах Летящих – тьма. Они увидят твой страх, и твои ошибки, итвою боль. Гораздо удобнее, чтобы причинить вред.

«И все же Летящий испугался моего взгляда», – подумал я. Носпорить с Котенком не стал. Повернулся к торговцу и спросил:

– Ты действительно сможешь выкупить Лэна?

– Я буду торговаться до последнего, – твердо сказалторговец. – В той мере, в какой торговался бы за собственную дочь.

Я ему не поверил. Но это была какая-то надежда.

* * *

Летящие вернулись через полчаса. Не все и уже без мечей. Ониопустились на краю болота, и торговец в одиночку подошел к ним. Как ни в чем небывало!

Я сидел метрах в ста, поглядывая то на башню, где сейчас былЛэн, то на сгустки тьмы, обступившие торговца. Врет он или нет? Сможет ливыкупить Лэна?

Минут через пять торговец взмахнул рукой, и охранникимедленно отошли от животных. Летящие не то прыжками, не то перепархиваниемдвинулись к быкам. Стали отстегивать от упряжи тюки и взлетать с ними. Каждыйнес по пять-шесть тяжеленных тюков. Ого…

Не глядя, я провел рукой по шершавому камню, на которомсидел, нащупал Котенка и бесцеремонно посадил себе на колени. Спросил:

– Они договорились?

– Не знаю, – виновато ответил Котенок. – Мало ли как у нихпринято торговать. Сейчас нам скажут…

Летящие, нагрузившись сверх всякой меры, тяжело полетели кбашне. Навстречу им двигались другие, тоже с тюками, которые они сваливалиперед торговцем. И такие рейсы повторились раз десять. Каждый раз, когданагруженные Летящие приближались к нам, я с надеждой вглядывался в их полет.

Лэна не было.

Лишь когда последние Летящие с остатками груза скрылись, яподошел к торговцу. Тот выглядел довольным и веселым. Правда, при виде меняпосерьезнел.

– Не вышло, Данька, – без всяких церемоний сказал он. – Увы.Они не согласны отдать мальчика. Понимаешь, Летящие не размножаются как люди,пленники для них – единственная возможность увеличить свою численность. Негрусти. Ты получишь плату за двоих, и еще…

– Ты либо гад, либо лжец, – тихо зверея, сказал я. – Снимиочки!

Торговец медлил.

– Сними! Или я убью тебя, клянусь!

Торговец вздохнул и снял очки. Правда, добавил:

– Я не боюсь угроз. Но хочу, чтобы ты убедился в моейчестности.

Это немножко трудно – смотреть на человека Настоящимвзглядом. Видеть, как плавится лицо, перетекая в иные формы, теряя возможностьпритворяться, скрывать что-либо…

– А ты не врешь, – с неожиданным облегчением сказал я, глядяна торговца. – Ты просто сволочь. И даже за собственную дочь не отдал быбольше, чем предлагал за Лэна.

Торговец поежился, как на холодном ветру. И снова нацепилочки.

– Сейчас мы собираем их товар, грузимся и уходим, – сухосообщил он. – Ты подчиняешься моим приказам?

– Я помогу упаковаться, – кивнул я. Котенок за моей спиноймяукнул от удивления. Торговец повеселел.

– Ты очень странный мальчик. Очень-очень. Но я рад, что тывоспринял свою трагедию мужественно и…

– Я помогу вам упаковаться и дойду с караваном до ущелья, –оборвал я его. – Потом вернусь за Лэном. А если не смогу его спасти, догонюкараван и убью тебя. Веришь, что я это сумею?

– Я с тобой полечу, – в очередной раз заявил Котенок, когдашум уходящего каравана стал едва различим. – В конце концов, я виноват. А уменя есть волшебство…

– И еще двадцать коготков, четыре маленьких клыка и болеемелкие зубы.