– Давай-давай, – подбодрил его Котенок. – Я пока обдумаю,что нам с собой взять. И пороюсь в твоих шкафах, не против?

– Да хоть все перерой! – весело сказал Лэн, вставая. – Иеще… вы меня рано не ждите. Я зайду попрощаться к маме.

– Вот мы дураки, – сокрушался Котенок, когда Лэн вышел. –Совсем забыли, что он еще ребенок, у которого есть мама… Данька, а ты чегоревешь? А?

– Волшебник несчастный! – крикнул я, пряча лицо в ладони. –У меня тоже есть мама! А я даже попрощаться с ней не могу!

С самого утра мы собирались. Много вещей с собой брать нестоило, даже если бы мы пошли, а не полетели. Выбрали лучшее оружие (выбиралЛэн), теплую и красивую одежду, немного еды. Ну и конечно, по новому Крылу, прозапас.

Торговцы пришли в город к обеду. Караван медленно втянулсяна площадь, охранники заставили животных улечься, а мужчина-торговец подошел кожидавшим его взрослым и принялся торговаться.

Это, конечно, только так говорится – торговаться. Насамом-то деле он сообщил свои условия, а у взрослых особого выбора не было.Торговец предложил отдать почти половину груза – пищу, ткани, оружие, еслидесять молодых мужчин наймутся к какому-то герцогу из другого мира. Торговецподчеркнул, что в том мире есть солнце и мужчинам дадут Крылья, поднимающиебольшой вес. Так что они смогут летать, как в детстве.

Желающих нашлось немало. Взрослые даже заспорили междусобой, но постепенно договорились. Как я понял, через пять лет они могливернуться обратно, или наняться к другому человеку, или еще на пять летостаться у герцога, на этот раз уже не бесплатно, а получая деньги для себя.Многие мужчины сразу стали говорить, что они вернутся через пять лет. Но я имне поверил, да и остальные тоже. Разве можно променять солнце, Крылья и службув гвардии герцога на темный, мрачный мир, где они не могут летать?

Когда все было обговорено и взрослые принялись разгружатьтюки, мы подошли к торговцу.

– Мы хотели бы наняться к вам, – начал я.

Торговец удивленно приподнял брови:

– Никогда бы не подумал. Ты же не слишком уважаешь нас,мальчик.

– Мы хотим наняться ненадолго, – пояснил я. – Просто чтобыдойти до вашего города.

– Да? – Торговец, похоже, откровенно забавлялся. – А дальше?

– Посмотрим, думаю, для Крылатых найдется занятие и там.

– Возможно, возможно. – Торговец кивнул. – Знаешь, мальчик,мне кажется, что ты считаешь нас врагами. И поэтому я соглашусь на вашупросьбу. Понимаешь?

– Думаете, мы вас полюбим?

– Не обязательно. Но у нас так мало врагов, что мне хочетсяпонаблюдать за вами вблизи.

– Честный ответ, – признал я.

– А в нашем деле врать невыгодно. – Торговец протянул руку,словно собирался погладить меня по голове. Я отстранился, и он сделал вид, чтоничего не произошло. Сказал: – Не думаю, что вам придется работать в пути. Нопредлагаю плату: по пять монет каждому. Это хорошие деньги.

– По семь монет, – сказал я. Торговец удивленно посмотрел наменя. Я добавил: – По семь. Торговаться я умею.

– Не думаю. Но ладно, по шесть.

– Идет. – Теперь я протянул ему руку, и торговец с серьезнымвидом пожал ее.

– Мы отправимся через два часа. Отдыха в вашем городе небудет, мы спешим. Так что не опоздайте, ждать не собираюсь… Да, тебе можнозадать вопрос?

– Конечно.

– В горах ты был без повязки на глазах. Зачем она тебе вгороде?

Я растерялся. Я и думать забыл, что в горах снимал повязку.И какое это нелепое зрелище – мальчик с плотно завязанными глазами, которыйведет себя, словно все видит. Может, сказать, что мы играем? Но какие тут игры,кроме «Крылатых и Летящих»… Оглядевшись, я убедился, что рядом никого изгорожан нет. И стянул с глаз черную ленту.

– Так лучше?

– А зачем была нужна повязка?

Я не ответил. Вместо этого посмотрел ему в лицо Настоящимвзглядом. Но прежде чем успел увидеть торговца, тот вздрогнул как от удара,быстро достал из кармана и надел большие черные очки. Вроде солнцезащитных, сзеркально-черными стеклами.

Сквозь эти очки я не видел.

– Так лучше? – повторил мой вопрос торговец.

– Нет, – сказал я и снова завязал глаза черной лентой.

– Очень жалею, что заключил с тобой договор, – заявилторговец. – Ты не согласишься его расторгнуть?

Здорово, что он так серьезно относится к обещаниям…

– Нет, не соглашусь.

– Через два часа мы уходим. – Торговец отвернулся и зашагалвдоль каравана. Интересно, а как он видит во тьме? В черных очках… И как виделраньше, без всяких очков?

– Лэн, бежим за вещами, – сказал я.

– У нас же два часа…

– Фига с маслом, а не два часа. Быстрее.

И мы рванули домой. Там торопливо надели рюкзаки (Лэн сунулсебе за пазуху Котенка – нечего его показывать раньше времени) и побежалиобратно. Караван уже готовился в путь. Охранники, старые и новые, пинкамиподнимали буйволов, торговец что-то объяснял удивленным взрослым, его жена идочка шли по улице, ведущей из города, словно показывая путь. Я помахалторговцу рукой. Тот сделал вид, что не заметил, пожал руки нескольким взрослыми зашагал за караваном.

– Пойдем, Лэн, – сказал я.

– Может, спросим, не надо ли чем-нибудь помочь?

– Плохой из тебя солдат, Лэн. Кто же напрашивается наработу? Не бойся, этот тип в черных очках про нас не забыл. Наоборот, только онас теперь и думает. Пошли.

И мы побрели вслед за караваном, едва удерживаясь отискушения взмыть в воздух. С нами не прощались. Только Лэн помахал рукойнескольким мальчишкам и сказал мне, что Младший Ивона стоит в толпе с убитымвидом. Наверное, переживает за своего опозоренного Старшего.

Первые три дня мы совсем ничего не делали. Караван неторопливошел по горным дорогам, каждую пару часов останавливаясь минут на пятнадцать.Еще один двухчасовой привал был днем, а для сна торговец отводил всем десятьчасов. Те охранники, что шли с караваном с самого начала, на нас почти необращали внимания. Они болтали между собой, вспоминали каких-то знакомых изгорода – наверняка города торговцев, рассуждали, куда первым делом отправятся,когда вернутся домой. Взрослые из нашего города вели себя приветливее. Я всевремя ловил их удивленные взгляды, потому что черной повязки с глаз не снимал,но вопросов они не задавали. Вечером все ставили палатки, торговцы забирались всвою, охранники, кроме стороживших ночью, – в свои. Взрослые из нашего городаставили несколько палаток, но обычно полночи просиживали в одной, потягиваякрепкое вино из кожаного бурдюка, что выдавал им каждый вечер торговец.Разговоры их сводились к тому, что они прекрасно помнят, как владеть Крылом,цену себе знают и, заработав побольше денег, построят дом в самом солнечномместе, какое только найдут. О том, чтобы вернуться обратно, никто уже и незаикался. Мы с Лэном тоже устраивались со взрослыми и тихонько сидели в углу,слушая их рассуждения. К нам относились неплохо, вроде даже с уважением. Я несразу понял, что взрослые по-своему расценили наш уход из города. Они решили,что мы не хотим воевать с Летящими и дожидаться возраста, когда можно уйти сторговцами в другой мир, а собираемся удрать прямо сейчас.