– У меня нет ключа, – прошелестела девочка. – Бабушка связкус собой уносит!

– Когда же она вернется? Настюша пожала плечами:

– Часов в семь. Сначала химию сделают, потом постригут,уложат…

Я пришла в негодование. Нет, эту старую грымзу определенноследует проучить.

– Где у вас хозяйственный магазин?

– На углу, у автобусной остановки.

– Сейчас вернусь, – пообещала я и рысью понеслась в скобянуюлавку.

Через полчаса дверь в комнату Насти украсилась амбарнымзамком. У нас с Тамарой в доме нет мужчин, поэтому забить гвоздь или ввинтитьшуруп для меня пара пустяков. Даже знаю, чем крестовая отвертка отличается отобычной, и не путаю долото со стамеской.

– Анастасия, – строго велела я. – Поскольку являюсь твоейучительницей, ты обязана слушаться меня беспрекословно!

Запуганная девочка безвольно кивнула.

– Значит, так. Завтра утром, уходя в школу, запрешь дверь назамок, а на бабушкины расспросы ответишь: “Боюсь, что в гости придут твоиподруги и украдут мои учебники”.

Настя уставилась на замок во все глаза.

– И еще, – раздавала я приказания, – каждый вечер, каждоеутро и перед каждым уроком станешь читать молитву.

– Какую?

– А вот эту!

Я схватила листок бумаги и написала коротенький текст:“Настя самая лучшая, умная, красивая. Настя отлично знает уроки. Настя самаясмелая. Настя – пример для всех!”

Ученица вздохнула:

– Бабушка так визжит, прямо сердце холодеет.

– С этим легко справиться.

– Как?

Все детство на меня орали. Сначала пьяный папенька, потомтетя Рая, следом учительница младших классов, омерзительная ВалентинаНикитична. Сейчас я понимаю, что в бабе просто бушевал климакс, но когда тебесемь лет, ты о гормональных всплесках ничего еще не знаешь. Противная училкабоялась выливать гнев на детей из благополучных семей, поэтому весь накал еетемперамента обрушивался на мою голову. Но детская психика пластична, а мозгизобретателен. К середине второго класса я придумала оригинальную методикуборьбы с озверелой стервой и сейчас могу поделиться с Настей опытом.

– Очень просто. Как только твоя бабушка достает из шкафаметлу и начинает с криком летать по квартире, моментально включаешьвоображение. Представляешь большое ведро с водой или мусором, мысленноподнимаешь его и опрокидываешь бабуле на голову. Здорово помогает.

Честно говоря, я “надевала” на темечко разлюбезной ВалентиныНикитичны ночной горшок со всем содержимым, но в данном случае и вода сойдет.

Внезапно девочка расхохоталась во весь голос.

– Ага, – обрадовалась я, – представила! Настя вновь зашласьк хохоте.

– Шкурки, – бормотала она, захлебываясь, – картофельныешкурки на ушах висят, прямо как сережки.

Уверенной поступью я вышла на улицу. Что ж, сделан первыйшаг. Человек, над которым смеешься, уже не может внушать страх.

До Сиреневого бульвара я добиралась почти полтора часа.Правда, дорогу сильно скрасила газета “Скандалы”. Я всегда покупаю это изданиеи от души веселюсь, читая статьи про женщин, забеременевших от инопланетян, ипро мужиков, поймавших на удочку русалку.

Побродив немного по дворам, я отыскала нужный дом ипозвонила в квартиру. Раздался бодрый цокот каблучков, и на пороге появиласьстройная черноволосая девушка с младенцем на руках. Я моментальносориентировалась и гаркнула:

– Отдел социального обеспечения, проверяем условия детей,получающих пособие. Девушка растерялась:

– Зачем?

Я нагло влезла в прихожую и заявила:

– Есть такие кадры расчудесные, получат детские денежки – иза водкой, вот и ходим по домам.

– Мы не пьем, – испуганно ответила хозяйка. Она была совсеммолоденькой, на вид лет семнадцать, не больше.

– Отлично, – ответила я и поинтересовалась:

– Крюков Андрей Валентинович, отец ребенка?

– Нет, мой брат.

– Машина номерной знак 867 КЕ ему принадлежит?

– При чем тут автомобиль? – вполне резонно заметила девушка.

– Тем, кто имеет личное средство передвижения, детскиепособия теперь не положены, – отрезала я. – А в вашей карточке значится“Москвич”.

– “Жигули”, – поправила молодая мамаша, – но ко мне ониникакого отношения не имеют, “пятерка” Андрюшкина.

– И где он?

– Кто, автомобиль?

– Нет, владелец. Девчонка пожала плечами:

– Хрен его знает.

– Интересное дело, – шла я напролом, – адрес ваш указан.

– Он тут прописан, – пояснила девица, – а сам квартируснимает, на Песчаной улице, возле метро “Сокол”.

Тихо радуясь, что не придется ехать на другой конец города,я грозно потребовала:

– Сообщите место работы и телефон. Девчонка фыркнула:

– В палатке сидит у метро, собачьим кормом торгует. Накругу, возле автобусных остановок, какой там телефон!

– Давайте домашний.

– Хозяйка номер временно отключила.

– Зачем?

– Чтобы по межгороду не трепался.

– Ну и заблокировала бы восьмерку…

– А он тогда через телефонистку закажет!

Что ж, весьма логично. Не так давно от моей подруги ЖениСорокиной сбежали постояльцы, два молдаванина. Мало того что мужики незаплатили за два месяца проживания в квартире, так еще потом на хозяйку дождемполились счета за междугородние, вернее международные переговоры.

До “Сокола” я доехала, читая газету “Тайная власть”. Она неменее забавна, чем “Скандалы”, в особенности та полоса, где печатаютсячитательские письма. Люди на полном серьезе рассказывают о встречах с домовыми,лешими и привидениями. А уж с умершими родственниками беседует каждый второй.

На кругу, возле конечных остановок троллейбусов, густымирядами стояли ларьки, но нужный, с собачьим и кошачьим кормом, оказался закрыт.Я спросила у девушки, торгующей цветами: