— Гораздо лучше, — подтвердил мистер Кин. — И можно спокойнопоговорить. У вас ведь найдется, что мне рассказать?

— Да, кое-что есть.

И мистер Саттертуэйт с наслаждением погрузился в тонкостисобственного повествования. Как всегда, он немного щеголял своим умениемпередать атмосферу. Графиня, юный Франклин, непреклонная Элизабет — все вскореожили под его быстрыми и точными штрихами.

— Вы несколько изменились с тех пор, как я увидел васвпервые, — выслушав отчет, с улыбкой сказал мистер Кин.

— В какую сторону?

— Прежде вам довольно было того, что вы просто наблюдали заразвитием сюжета, а теперь… Теперь вы сами хотите быть участником драмы, игратьроль.

— Да, — признался мистер Саттертуэйт. — Но, честно сказать,сейчас я просто не знаю, что тут можно сделать. Может быть, — он запнулся, — вымне поможете?

— С удовольствием, — сказал мистер Кин. — Подумаем, чтоможно сделать.

И мистер Саттертуэйт вдруг ощутил странное чувство покоя инадежности.

На следующий день он представил своему другу мистеру АрлиКину Франклина Руджа и Элизабет Мартин. Он был рад видеть молодых людей сновавместе. О графине речь не заходила, но за обедом он услышал новость, котораяего очень заинтересовала.

— Сегодня вечером в Монте приезжает Мирабель, — взволнованносообщил он мистеру Кину.

— Та самая парижская актриса?

— Да. Последняя фаворитка короля Боснии — о чем вы, впрочем,без меня наверняка знаете, это ведь ни для кого не секрет. Он просто осыпал еедрагоценностями! И вообще, говорят, что она самая дорогостоящая и самаяэкстравагантная женщина в Париже.

— Интересно будет понаблюдать, как они встретятся сегодня сграфиней Царновой.

— Вот именно.

Мирабель оказалась высокой, стройной, прелестной крашенойблондинкой, с нежнейшей кожей бледно-розового оттенка и ярко-оранжевыми губами.Она выглядела чрезвычайно эффектно: наряд ее напоминал оперенье райской птицы,на голой спине болтались драгоценные ожерелья, а левую лодыжку обхватывалтяжелый браслет с огромными сверкающими бриллиантами.

В казино она произвела настоящий фурор.

— Вряд ли вашей графине удастся ее перещеголять, — шепнулмистер Кин на ухо мистеру Саттертуэйту.

Тот кивнул. Ему было любопытно посмотреть, как поведет себяграфиня.

Она явилась поздно. Пока она равнодушно шествовала к одномуиз центральных столов, по залу пробежал шепот.

Она была вся в белом — такие белые марокеновые[31] платьястрогого покроя шьют обычно девицам на первый выход в свет. На восхитительнобелой шее и руках не было ни единого украшения.

— Что ж, неглупо, — с невольным уважением произнес мистерСаттертуэйт. — Она отказывается от соперничества — и тем самым как быподнимается над своей соперницей.

Вскоре он и сам подошел к тому же столу в центре зала. Времяот времени он развлечения ради делал ставки — иногда выигрывал, но чаще все жепроигрывал.

Без конца выпадала третья дюжина — то 31, то 34. Вселихорадочно принялись ставить на последние номера.

Улыбаясь, мистер Саттертуэйт сделал последнюю на сегодняставку — максимум на 5.

Графиня, в свою очередь, наклонилась над столом и поставиламаксимум на 6.

— Faites vos jeux! — хрипло выкрикивал крупье. — Rien ne vaplus. Plus rien.[32]

Весело подпрыгивая, шарик побежал по кругу. «Каждый из насиграет сейчас в свою игру, — мелькнуло у мистера Саттертуэйта. — Для одних этомуки надежды и отчаяния, для других — пустое развлечение. Одних одолеваетскука, другие замерли между жизнью и смертью».

— Стоп!

Крупье склонился над рулеткой.

— Numero cinque, rouge, impair et manque.[33]

Мистер Саттертуэйт выиграл!

Крупье сгреб лопаточкой ставки и пододвинул их к мистеруСаттертуэйту. Мистер Саттертуэйт протянул руку за выигрышем. Графиня тоже.Крупье перевел взгляд с одного на другую.

— A Madame[34], — объявил он.

Графиня забрала деньги — мистер Саттертуэйт как джентльменотступил. Графиня пристально посмотрела на него, он ответил тем же. Двое-троеиз стоящих рядом пытались указать крупье на ошибку, но тот лишь нетерпеливоотмахнулся: решение принято, разговор окончен. И хриплый голос опятьпронзительно выкрикивал:

— Fakes vos jeux, Messieurs et Mesdames.[35]

Мистер Саттертуэйт разыскал мистера Кина. Несмотря напроявленную выдержку, в душе он кипел от возмущения.

Мистер Кин выслушал его сочувственно.

— Да, неприятно, — сказал он. — Но такое случается иногда…Кстати, попозже мы договорились встретиться с вашим другом Франклином Руджем. Ярешил дать сегодня небольшой ужин.

Все трое встретились в полночь, и мистер Кин изложил свойплан.

— Организуем так называемый «ужин-сюрприз», — объяснил он. —Мы договариваемся о месте встречи, потом расходимся в разные стороны, и каждыйдолжен пригласить на ужин первого, кто ему встретится.

Франклин Рудж был в восторге.

— А если он не согласится?

— Призовите на помощь все свое красноречие.

— Ясно. Где встречаемся?

— Тут неподалеку есть одно кафе, называется «Le Caveau»[36].Обстановка там непринужденная, так что можно приглашать кого угодно.

Он объяснил, как туда пройти, и все трое направились вразные стороны. Мистеру Саттертуэйту повезло: он наткнулся на Элизабет Мартин итотчас же ее ангажировал. Вскоре они разыскали кафе под названием «Le Caveau» испустились в небольшой подвальчик, где уже стоял накрытый на шестерых стол игорели свечи в старомодных подсвечниках.

— Мы первые, — объявил мистер Саттертуэйт. — А вот иФранклин… — и осекся.