На следующий день впервые возникли признакинастоящей опасности. К путникам приблизились три воина и спросили, что ониздесь делают.

— Охочусь с соколом, — ответил Алхимик.

— Мы обязаны удостовериться, что у вас неторужия, — сказал один из трех.

Алхимик не торопясь слез с коня. Сантьягопоследовал его примеру.

— Зачем тебе столько денег? — спросил воин,указывая на сумку юноши.

— Мне надо добраться до Египта.

Араб, обыскивавший Алхимика, нашел у негомаленькую хрустальную склянку с какой-то жидкостью и желтоватое стеклянноеяйцо, размером чуть больше куриного.

— Что это такое? — спросил он.

— Философский Камень и Эликсир Бессмертия —Великое Творение алхимиков. Тот, кто выпьет Эликсир, не будет знать болезней.Крошечный осколок этого Камня превращает любой металл в золото.

Всадники разразились неудержимым хохотом, иАлхимик вторил им. Они сочли его ответ очень забавным и, не чиня никакихпрепятствий, разрешили путникам ехать дальше.

* * *

— Ты с ума сошел? — спросил Сантьяго, когдавоины были уже достаточно далеко. — Зачем ты это сделал?

— Зачем? Чтобы показать тебе простой закон,действующий в мире, — отвечал Алхимик. — Мы никогда не понимаем, какиесокровища перед нами. Знаешь почему? Потому что люди вообще не верят всокровища.

Они продолжали путь. С каждым днем сердцеСантьяго становилось все молчаливей: ему уже не было дела ни до прошлого, ни добудущего; оно довольствовалось тем, что разглядывало пустыню да вместе с юношейпило из источника Души Мира. Они с ним стали настоящими друзьями, и теперь ниодин не смог бы предать другого.

Когда же сердце говорило, то для того лишь,чтобы вдохнуть уверенность и новые силы в Сантьяго, на которого иногдаугнетающе действовало безмолвие. Сердце впервые рассказало ему о егозамечательных качествах: об отваге, с которой он решился бросить своих овец, ио рвении, с которым трудился в лавке.

Рассказало оно еще и о том, чего Сантьягоникогда не замечал: об опасностях, столько раз подстерегавших его. Сердцерассказало, как куда-то девался пистолет, который он утащил у отца, — он вполнемог поранить или даже застрелить себя. Напомнило, как однажды в чистом поле емустало дурно, началась рвота, а потом он упал и заснул. В это самое время двоебродяг подкарауливали его, чтобы убить, а овец угнать. Но поскольку он так и непоявился, они решили, что он повел стадо другой дорогой, и ушли.

— Сердце всегда помогает человеку? — спросилон.

— Не всякому. Только тем, кто идет СвоейСтезей. И еще детям, пьяным и старикам.

— Это значит, что они вне опасности?

— Это значит всего лишь, что их сердцанапрягают все свои силы.

Однажды они проезжали мимо того места, гдестали лагерем воины одного из враждующих племен. Повсюду виднелись вооруженныелюди в нарядных белых бурнусах. Они курили наргиле и беседовали о битвах. НаСантьяго и Алхимика никто не обратил ни малейшего внимания.

— Мы вне опасности, — сказал юноша, когда ониминовали бивак.

Алхимик вдруг рассвирепел.

— Доверяй голосу сердца, — вскричал он, — ноне забывай, что ты в пустыне! Когда идет война, Душа Мира тоже внемлет ей.Никто и ничто не остается в стороне от того, что происходит под солнцем.

«Все — одно целое», — подумал Сантьяго.

И тотчас, словно бы в доказательство правотыстарого Алхимика, в пустыне появились два всадника, пустившихся вдогонку запутешественниками.

— Дальше вам ехать нельзя, — сказал один извоинов, поравнявшись с ними. — Тут идут военные действия.

— Нам — недалеко, — отвечал Алхимик,пристально глядя ему в глаза.

Воины на мгновение замерли, а потом пропустилипутников. Сантьяго был поражен.

— Ты усмирил их взглядом!

— Взгляд показывает силу души, — отвечалАлхимик.

«Это так», — подумал юноша, вспомнив, что,когда они проезжали мимо бивака, кто-то из воинов долго смотрел на них. Оннаходился так далеко, что даже лица его нельзя было разглядеть, и все-такиСантьяго чувствовал на себе его взгляд.

И вот, когда они начали подъем в гору,закрывавшую весь горизонт. Алхимик сказал, что до пирамид осталось два дняпути.

— Но если нам скоро предстоит расстаться,научи меня алхимии.

— Тебе уже нечему учиться. Ты знаешь, чтонаука эта в том, чтобы проникнуть в Душу Мира и найти там сокровища,предназначенные тебе.

— Я говорю о другом. Я хочу знать, какпревращать свинец в золото.

Алхимик не стал нарушать безмолвия пустыни иответил, лишь когда они остановились на привал.

— Все во Вселенной развивается, перетекает изодного в другое. Мудрецы открыли, что из всех металлов больше всего подверженоэтому золото. Не спрашивай почему, — я не знаю. А знаю только, что так повелосьв мире. Но люди неправильно истолковали слова мудрецов. И золото, вместо того чтобыбыть символом развития, сделалось знаком войны.

— Мир говорит на многих языках, порою крикверблюда — это всего лишь крик. А порою — это сигнал тревоги. Я сам наблюдалэто, — сказал Сантьяго, но тут же замолчал, сообразив, что Алхимику и без неговсе это известно.

— Я знавал настоящих алхимиков, — продолжалтот. — Одни затворялись в своих лабораториях и пытались развиваться наподобиезолота — так был открыт Философский Камень. Ибо они поняли, что еслиразвивается что-то одно, то изменяется и все, что находится вокруг.

Другие нашли Камень случайно. Они былинаделены даром, и души их были более чутки, чем у прочих людей. Но такие случаине в счет, они слишком редки.

А третьи искали только золото. Им так и неудалось открыть тайну. Они забыли, что у свинца, меди, железа тоже есть СвояСтезя. А тот, кто вмешивается в чужую Стезю, никогда не пройдет своюсобственную.

Эти слова Алхимика прозвучали как проклятие.Потом он наклонился и поднял с земли раковину.

— Когда-то здесь было море, — сказал он.

— Да, я догадался, — ответил юноша. Алхимикпопросил его приложить раковину к уху. Сантьяго в детстве часто делал так исейчас вновь услышал шум моря.