Он хотел было обернуться к Алхимику и сказатьему об этом, но побоялся. Подъехали к тем камням, возле которых юноша следил заполетом ястребов.

— Боюсь, ничего у меня не выйдет, — решилсявсе же Сантьяго. — Знаю, что в пустыне есть жизнь, но найти ее не сумею.

— Жизнь притягивает жизнь, — отвечал на этоАлхимик.

Юноша понял его, отпустил поводья, и конь егосам стал выбирать себе дорогу по пескам и камню. Алхимик ехал следом. Такпрошло полчаса. Уже скрылись вдали финиковые рощи, исчезло все, кроме валунов,в свете гигантской луны отблескивавших серебром. Наконец конь Сантьягоостановился — юноша никогда не бывал здесь прежде.

— Здесь есть жизнь, — сказал он Алхимику. —Мне неведом язык пустыни, зато мой конь знает язык жизни.

Они спешились. Алхимик хранил молчание.Поглядывая на камни, он медленно двигался вперед. Потом вдруг остановился,осторожно нагнулся. В земле между камней чернело отверстие. Он сунул тудапалец, а потом запустил руку по плечо. Что-то зашевелилось там внутри, иСантьяго увидел в глазах Алхимика — только глаза ему и были видны — напряженноевыражение: он словно боролся с кем-то. Потом резко, так что Сантьяго вздрогнулот неожиданности, выдернул руку из этой норы и вскочил на ноги. Он держал захвост змею.

Сантьяго, тоже вскочив, отпрянул назад. Змеябилась в пальцах Алхимика, разрывая своим шипением безмятежное безмолвиепустыни. Это была кобра, чей укус убивает за считанные минуты.

«Как он не боится?» — мелькнуло и головеюноши. Алхимик, сунувший руку в гнездо змеи, не мог уцелеть, однако лицо егооставалось спокойно. «Ему двести лет», — вспомнил Сантьяго слова англичанина.Должно быть, он знал, как обращаться со змеями в пустыне.

Вот он подошел к своей лошади и обнажилпритороченную к седлу длинную кривую саблю. Очертил на песке круг и положил вего центр мгновенно притихшую кобру.

— Не бойся, — сказал он Сантьяго. — Отсюда онане выйдет. А ты получил доказательство того, что и в пустыне есть жизнь. Этомне и было нужно.

— Разве это так важно?

— Очень важно. Пирамиды окружены пустыней.

Сантьяго не хотелось вновь затевать разговор опирамидах — еще со вчерашнего дня у него на сердце лежал камень. Отправиться засокровищами значило потерять Фатиму.

— Я сам буду твоим проводником, — сказал Алхимик.

— Хорошо бы мне остаться в оазисе, — ответилСантьяго. — Я ведь уже встретил Фатиму, а она мне дороже всех сокровищ насвете.

— Фатима — дитя пустыни. Ей ли не знать, чтомужчины уходят, чтобы потом вернуться. Она тоже обрела свое сокровище — тебя. Атеперь надеется, что ты найдешь то, что ищешь.

— А если я решу остаться?

— Тогда ты станешь Советником Вождя. У тебябудет столько золота, что ты сможешь купить много овец и много верблюдов.Женишься на Фатиме и первый год будешь жить с нею счастливо. Ты научишьсялюбить пустыню и будешь узнавать каждую из пятидесяти тысяч финиковых пальм.Поймешь, как они растут, доказывая, что мир постоянно меняется. С каждым днемты все лучше будешь разбираться в знаках, ибо нет учителя лучше, чем пустыня.

Но минет год, и ты вспомнишь о сокровищах.Знаки будут настойчиво говорить тебе о них, но ты постараешься не обращать наэто внимания, а свой дар понимания обратишь только на процветание оазиса и егообитателей. Вожди отблагодарят тебя за это. Ты получишь много верблюдов, властьи богатство.

Пройдет еще год. Знаки будут по-прежнемутвердить тебе о сокровищах и о Стезе. Ночами напролет будешь ты бродить пооазису, а Фатима — предаваться печали, ибо она сбила тебя с пути. Но ты будешьдавать ей и получать от нее любовь. Вспомнишь, что она ни разу не просила тебяостаться, потому что женщины пустыни умеют ждать возвращения своих мужчин. Итебе не в чем будет винить ее, но много ночей подряд будешь ты шагать попустыне и между пальмами, думая, что если бы больше верил в свою любовь кФатиме, то, глядишь, и решился бы уйти. Ибо удерживает тебя в оазисе страх — тыбоишься, что больше не вернешься сюда. В это самое время знаки скажут тебе, чтосокровищ ты лишился навсегда.

Настанет четвертый год, и знаки исчезнут,потому что ты не захочешь больше замечать их. Поняв это, вожди откажутся оттвоих услуг, но ты к этому времени уже станешь богатым купцом, у тебя будетмножество лавок и целые табуны верблюдов. И до конца дней своих ты будешьбродить между пальмами и пустыней, зная, что не пошел по Своей Стезе, а теперьуже поздно.

И так никогда и не поймешь, что любовь неможет помешать человеку следовать Своей Стезей. Если же так случается, значит,любовь была не истинная, не та, что говорит на Всеобщем Языке, — договорилАлхимик.

* * *

Он разомкнул начерченный на песке круг, икобра, скользнув, исчезла среди камней. Сантьяго вспомнил Торговца Хрусталем,всю жизнь мечтавшего посетить Мекку, вспомнил англичанина, искавшего Алхимика.Вспомнил и женщину, верящую, что пустыня однажды даст ей человека, которого онажелает любить.

Они сели на коней. На этот раз первым ехалАлхимик. Ветер доносил до них голоса жителей оазиса, и юноша пытался различитьсреди них голос Фатимы. Накануне он из-за битвы не видел ее у колодца.

Но сегодня ночью он глядел на кобру, несмевшую нарушить границу круга, он слушал этого таинственного всадника ссоколом на плече, который говорил ему о любви и о сокровищах, о женщинахпустыни и о Своей Стезе.

— Я пойду с тобой, — сказал Сантьяго и тотчасощутил, что в душе его воцарился мир.

— Мы отправимся в путь завтра, еще затемно, —только и ответил на это Алхимик.

* * *

Ночью он не сомкнул глаз. За два часа довосхода солнца разбудил одного из юношей, спавших в том же шатре, и попросилпоказать, где живет Фатима. Они вышли вместе, и в благодарность Сантьяго далему денег, чтобы тот купил себе овцу.

Потом попросил его разбудить девушку исказать, что он ее ждет. Юноша-араб выполнил и эту просьбу и получил денег ещена одну овцу.

— А теперь оставь нас одних, — сказалСантьяго, и юноша, гордясь тем, что помог самому Советнику, и радуясь, чтотеперь есть на что купить овец, вернулся в свой шатер и лег спать.

Показалась Фатима. Они ушли в финиковую рощу.Сантьяго знал, что нарушает Обычай, но теперь это не имело никакого значения.

— Я ухожу, — сказал он. — Но хочу, чтобы тызнала: я вернусь. Я тебя люблю, потому что…