— Кроме того, нельзя расслабляться ни на миг,даже когда одолел долгий путь, — продолжал тот. — И нужно любить пустыню,доверять же ей полностью нельзя. Ибо пустыня — это испытание для человека:стоит отвлечься хоть на миг — и ты погиб.

Его слова напомнили Сантьяго старогоМелхиседека.

— Если к тому времени, когда придут воины,голова у тебя еще останется на плечах, разыщи меня, — сказал всадник.

В руке, которая совсем недавно сжимала рукоятьсабли, теперь появилась плеть. Конь рванулся, снова взметнув тучу пыли из-подкопыт.

— Где ты живешь? — крикнул Сантьяго вслед.

Всадник на скаку ткнул плетью в сторону юга.

Так юноша повстречал Алхимика.

* * *

На следующее утро под финиковыми пальмамиоазиса Эль-Фаюм стояли две тысячи вооруженных людей. Солнце было еще низко,когда на горизонте показались пятьсот воинов. Всадники проникли в оазис ссевера, делая вид, что пришли с миром, и пряча оружие под белыми бурнусами.Лишь когда они подошли вплотную к большому шатру вождей, в руках у нихоказались ружья и кривые сабли. Но шатер был пуст.

Жители оазиса окружили всадников пустыни, ичерез полчаса на песке лежали четыреста девяносто девять трупов. Детей увели впальмовую рощу, и они ничего не видели, как и женщины, которые оставались вшатрах, молясь за своих мужей. Если бы не распростертые тела погибших, оазисвыглядел бы таким же, как всегда.

Уцелел только тот, кто командовал конницей,налетевшей на Эль-Фаюм. Его привели к вождям племен, и те спросили, почему ондерзнул нарушить Обычай. Он отвечал, что его воины, измучась многодневнымибоями, голодом и жаждой, решили захватить оазис и потом вновь начать войну.

Вождь сказал, что как ни сочувствует он воинам,но нарушать Обычай не вправе никто. В пустыне меняется под воздействием ветратолько облик песчаных барханов, все же прочее пребывает неизменным.

Военачальника приговорили к позорной смерти:не удостоив ни пули, ни удара сабли, его повесили на засохшей финиковой пальме,и ветер из пустыни долго раскачивал его труп.

Вождь позвал чужестранца и вручил емупятьдесят золотых монет. Потом снова рассказал историю Иосифа и попросил юношустать своим Главным Советником.

* * *

Когда зашло солнце и на небе тускло (потомучто было полнолуние) засветились первые звезды, Сантьяго пошел на юг. Там стоялтолько один шатер, и встречные говорили ему, что место это излюблено джиннами.Однако он уселся возле шатра и стал ждать.

Алхимик появился нескоро — луна была ужевысоко. С плеча у него свисали два мертвых ястреба.

— Я здесь, — сказал Сантьяго.

— И напрасно. Разве ко мне ведет твоя Стезя?

— Идет война. Мне не пересечь пустыню.

Алхимик спешился и знаком пригласил Сантьяговойти в шатер, — точно такой же, как и у всех жителей оазиса, если не считатьубранного со сказочной роскошью шатра вождей. Сантьяго искал взглядом тигли игорн, стеклянные алхимические реторты, однако ничего не нашел, кроме несколькихрастрепанных книг и покрывавших ковер листов с какими-то таинственнымирисунками.

— Садись, я приготовлю чаю, — сказал Алхимик.— Поужинаем этими ястребами.

Юноша подумал, что это те самые птицы, которыхон накануне видел в небе, но вслух не сказал ни слова. Алхимик растопил очаг, ивскоре шатер заполнился ароматом жареной дичи. Он был вкуснее дыма наргиле.

— Зачем ты хотел меня видеть?

— Все дело в знаках. Ветер рассказал мне, чтоты придешь и что тебе потребуется моя помощь.

— Нет, это не я, это другой путник —англичанин. Это он искал тебя.

Прежде чем он меня найдет, ему предстоит многодругих встреч. Однако он на верном пути. Он смотрит уже не только в книги.

— А я?

— Если ты чего-нибудь хочешь, вся Вселеннаябудет способствовать тому, чтобы желание твое сбылось, — повторил Алхимик словастарого Мелхиседека, и юноша понял, что повстречал еще одного человека, которыйпоможет ему следовать Своей Стезей.

— Ты будешь меня учить? — спросил он.

— Нет. Ты уже знаешь все, что нужно. Я лишьсделаю так, чтобы ты добрался до цели и дошел до своих сокровищ.

— Но в пустыне идет война, — повторилСантьяго.

— Я знаю пустыню.

— Я уже нашел свое сокровище. У меня естьверблюд, деньги, которые я заработал, торгуя хрусталем, и еще полсотни золотых.Теперь на родине я стану богачом.

— Однако все это ни на шаг не приближает тебяк пирамидам, — напомнил Алхимик.

— У меня есть Фатима. Это сокровище стоитвсего остального.

— От нее до пирамид тоже далеко.

Они замолчали и принялись за еду. Алхимикоткупорил бутылку и налил в стакан Сантьяго какой-то красной жидкости. Этооказалось вино, равного которому юноша в жизни своей не пробовал. Однако Законзапрещает пить вино.

— Зло не в том, что входит в уста человека, ав том, что выходит из них, — сказал Алхимик.

От вина Сантьяго повеселел. Но хозяинпо-прежнему внушал ему страх. Они сидели рядом у входа в шатер и глядели, какмеркнут звезды при свете полной луны.

— Выпей еще — это отвлечет тебя, — сказалАлхимик, который заметил, как подействовало вино на юношу. — Наберись сил, какподобает воину перед битвой. Но не забывай, что сердце твое там, где сокровища.А их надо найти, ибо только так все, что ты понял и прочувствовал на пути кним, обретет смысл.

Завтра продай своего верблюда и купи коня. Уверблюдов коварный нрав: они шагают и шагают без устали. А потом вдругопускаются на колени и умирают. Конь же выбивается из сил постепенно. И всегдаможно сказать, сколько еще он может проскакать и когда падет.

* * *

Прошел день, и к вечеру Сантьяго, ведя вповоду коня, пришел к шатру Алхимика. Вскоре появился и тот, сел на коня, асокол занял свое место у него на левом плече.

— Покажи мне жизнь пустыни, — сказал он. —Лишь тот, кто найдет здесь жизнь, сможет разыскать сокровища.

Они пустились в путь по пескам, освещеннымлуной. «Вряд ли мне удастся это, — думал Сантьяго. — Я совсем не знаю пустыни ине смогу найти в ней жизнь».