Кабинет или приемная – Мазур затруднялся точно определитьназвание этих апартаментов – некоего Малышевского разительно отличалась отвиденного внизу. Здесь не было места показной роскоши и лишним деталям.Естественная с виду простота, созданная с помощью немалых материальных усилий исредств располагала к душевному покою, внутренней гармонии и равновесию. Этапростота была сродни простоте классически ограненного алмаза. Минимум деталей,все элементы функциональны и, разумеется, выполнены из натурального дерева идорогого матового стекла. Все детали строго геометрично, графически выверены.

Сам Александр Олегович Малышевский вписывался в этотинтерьер, словно одна из непременных и сугубо необходимых деталей и выгляделвполне импозантно, уж никак не напоминая карикатурных капиталистов из советскихгазет: брюхатых, мордатых, в идиотских цилиндрах и с непременной сигарой взубах.

Малышевский был баскетбольного роста, загорелый, подтянутый,явно следящий за собой. Одетый в чрезвычайно неброский, а потому, наверняка,чрезвычайно недешевый костюм. Вроде бы, от Дольче Габана, насколько Мазурнаучился, спасибо супружнице, разбираться в кутюрных делах. А может, иподороже, чем Габана. И сразу почему-то чувствовалось, что перед тобой именноХозяин, что бы там ни плела Олеся. На расстоянии сражала пресловутая харизма,которую столь любит к месту и не месту поминать пишущая и болтающаяжурналистская братия. Хотя, признаться, хозяин был малость подвыпивши…

– Здравствуйте, Кирилл Степанович, – Малышевский радушноулыбнулся и сделал приглашающий жест: присаживайся, дескать.

– Ну, а я пойду, пожалуй. У меня на нижней палуберандеву с плейбоем из Минсельхоза, – сообщила Олеся. И, не дожидаясьсогласия, выскользнула за дверь.

Мазур опустился в глубокое мягкое кресло и выжидательнопосмотрел на олигарха.

– Медленно же с вас загар сходит, – заметил тот,разливая по бокалам очередную алкоголесодержащую жидкость.

«Что-то последнее время мне все подливают…» – подумал Мазур,молча принимая бокал из рук Малышевского.

Это называется загар? Посмотрел бы товарисч олигарх там, навечнозеленом континенте, где даже солнце кажется загоревшим до черноты… Как тамговорил хохол-вертолетчик? «Все добрые люди любят Африку».

– Хотел бы извиниться за сугубо неформальнуюобстановку, но не буду, – не дождавшись ответа, продолжалМалышевский. – Так уж получается, что разговор – серьезнее некуда, а фон,признаю, не деловой. Что делать, свадьба, а гости по-другому оттягиваться неумеют… Не обучены. Ладно, и тут есть своя прелесть. Вопрос не в этом. Позволюсебе поинтересоваться: отдыхать, будучи в отставке, не устали?

Хорошо хоть не сказал – «будучи на пенсии»…

– А что, сумеете помочь? – обезоруживающеулыбнулся Мазур.

Малышевский, не дожидаясь, пока Мазур поднимет бокал«Сент-Эмильона», чокнулся с ним.

– Вы напрасно иронизируете, Кирилл Степанович. Я неблагодетель и не меценат. Я не подаю. Я плачу за работу. Качественно сделаннуюработу оплачиваю качественно. И одноразовую работу оплачиваю одноразово… Однаковся фишка в том, что одноразовые специалисты мне не нужны. Настоящегопрофессионала имеет смысл склонить к постоянной работе – пока его не переманиликонкуренты. И вы мне кажетесь именно таким профессионалом.

– Что на этот раз вывозить будем? Или – кого?Откуда? – с преувеличенной деловитостью поинтересовался Мазур.

– Хватит, а? – едва заметно поморщилсяМалышевский. – Вывозить… Мелко плаваете, адмирал. Вывозить найдутсяисполнители поглупее и, пардон, помоложе. Просто ваше нынешнее положение, мягкоговоря, не соответствует вашему потенциалу… Вот я и решил предложить вам вполнедостойное… достойную… – он щелкнул пальцами, – черт, как этоправильно назвать? Не компенсацию, не работу, не зарплату, не…

Мазур вежливо пожал плечами – дескать, сами, барин, решайте,как это назвать.

– Ну и фиг с ним, – махнул рукойМалышевский. – Назовем это должностью. Никакого криминала, никакойпротивозаконной деятельности, ничего, что бы противоречило вашим… принципам. Иникаких гонок с препятствиями по джунглям, пустыням, степям и прочим экзотическимместам, обещаю. Допустим – начальник аналитического отдела, что-нибудь в этомдухе…

Мазур спросил в лоб:

– Это такая форма извинения?

– В смысле? – нахмурился олигарх.

– Ну, поскольку меня выперли в отставку именно из-завас…

– Из-за меня?! – изумление Малышевского былонеподдельным.

– Не из-за вас, разумеется, конкретно…

Возникла секундная пауза, потом Малышевский вскочил, шагнулк иллюминатору, резко обернулся. – Нет, ну ни хрена себе! Вы что, и правдасчитаете, что в вашей опале виноваты мы?! Ну, знаете… Поверите ли – не ожидал…Мы предложили вам выполнить некую миссию в некоей африканской глуши. Высогласились и выполнили. За что получили некий гонорар. Правильно?

– Допустим.

– Так в чем вы нас обвиняете?!

– Проехали, – твердо сказал Мазур и поднес бокалко рту. – Уж простите старика, но должен же я был удостовериться, что вы ив самом деле не страдаете излишней мнительностью…

– И как, проверили?

– В полной мере. Ваше возмущение было стольнеподдельным…

– В таком случае, может быть, – язвительнопопросил Малышевский, – закончим взаимные проверки и вернемся к делу?

– Александр Олегович, милый мой! – проникновенносказал Мазур, обезоруживающе улыбаясь. – Отчего-то я уверен, что вы же променя знаете все. Не так ли?

– И даже больше, – глядя ему в глаза, безколебаний ответил олигарх.

«Эге, – вдруг подумал Мазур, – а не с твоей липодачи, голубок, мне кололи всякую дрянь, выпытывали насчет Белой Бригады? Нотогда к чему весь этот балаган?»

И продолжал:

– А я про вас, уж простите, не знаю ни хрена. Так мог яхотя бы маленький тестик провести?

Олигарх помолчал, потом шумно вздохнул, снова сел в кресло,хлопнул ладонью по столешнице.