– Говорили мне, что вы человек непростой, но чтобынастолько… Ладно. Все. Достаточно. Подытожим, – он помолчал, заговорилразмеренно и веско: – В настоящее время вы не у дел. Но вы не из тех, кто можетмирно ковыряться в грядках или просиживать остаток дней у телевизора. С другойстороны, имеющаяся у меня информация позволяет сделать вывод, что вы именно тотчеловек, который мне нужен. Ergo[6]: я предлагаю вам работу.Настоящую, постоянную работу. Связанную с разработкой тактики и стратегии врешении некоторых вопросов безопасности. Повторяю: никакого криминала и ничегопротивозаконного… Наоборот – все исключительно легальное, антикриминальное инаправленное как раз-таки на усиление экономической мощи России… Я понятноизлагаю? Не витиевато?

– Сойдет, – благосклонно кивнул Мазур. – Наэтом уровне мы пока понимать могем.

– В таком случае, вам достаточно сказать: «Мне это неинтересно», и мы распрощаемся. Без взаимных, надеюсь, претензий, посколькуникто ни перед кем никаких обязательств не давал. Обратно в Москву вас доставятзавтра же. Или же вы можете согласиться, и завтра же мы продолжим разговорболее предметно.

– А третий вариант ответа вы не рассматриваете? –спросил Мазур.

– Это какой? – настороженно сказал олигарх.

– Разрешите подумать.

– Тьфу ты, – облегченно вздохнул Малышевский ипотер лоб. – Черт… простите, ради бога. Просто столько навалилось впоследнее время, свадьба эта еще, самому подумать некогда… Разумеется, думайте,я вас ничуть не неволю. Сколько вам времени потребуется для принятия решения?

– А когда мы возвращаемся в Одессу?

– Завтра во второй половине дня.

– Вот завтра и сообщу.

И они обменялись вполне дружелюбным рукопожатием.

Темнота, как обычно и бывает в этих широтах, упала внезапно.На ночном, без единого облачка небосклоне зажглась по-южному яркая россыпьзвезд. На борту уже заранее включили иллюминацию, и расцвеченная гирляндамиогней яхта на приличной скорости шла в открытое море. По прикидкам Мазура, ониуже давно вышли за пределы двенадцатимильной зоны[7]. Наглые этиребяты-олигархи, ни фига не боятся…

Судоходство в этом районе было не особенно интенсивным,рыбаки так далеко не забираются, а других кораблей в пределах видимости ненаблюдалось, только примерно в миле маячило суденышко, очертаниями походившеена малый рыболовецкий сейнер. Ну и хрен с ним.

Правда, некую несообразность Мазур подсознательно отметил.Он стоял на верхней палубе, около бассейна, по неписанному морскому закону – налеера не облокачиваясь, потому как моветон. Вертел в пальцах очередной бокал скаким-то коктейлем. Каким именно – он и сам не знал, взял то, что подала емустоявшая рядом Олеся.

Что ни говори, яхта впечатляла. Точнее, впечатляло то, вочто яхту превратила не стесненная финансовыми рамками фантазия ее строителей.

Помимо шикарных кают для гостей, как он уже убедился,присутствовали также: салон для гостей, конференц-зал и обеденный зал, триоткрытые площадки с шезлонгами – по одной на каждой палубе, бильярдная, двабара, стоянка со скутерами, гимнастический зал, косметический салон, массажныйкабинет… в общем, до хрена всего тут было. Да, и бассейн, возле которого они сОлесей сейчас и наслаждались ночной прохладой, любовались расцвеченным южнымизвездами небом.

Мазур смотрел на море. Сколько он себя помнил, и куда бы низабрасывала его судьба с ее неисповедимыми путями, море нигде и никогда не былоодинаковым.

Возле Ахатинских островов, к примеру, утром, до восходасолнца, оно было белесого, сероватого цвета – как поле, посыпанное пеплом. Акогда над кромкой горизонта поднималось солнце, это поле розовело, и по немуползти лиловые и синие полосы. Перед штормом море чернело, и только там, гдесветился солнечными лучами облачный разрыв – глаз циклона, – делалосьизумрудно зеленым…

У берегов Африки и Азии вода в море зеленая-зеленая, густонастоенная на мелких водорослях…

* * *

Было безветренно, время близилось к полуночи, вечеринкадостигла апогея. Гости вели себя все непринужденнее, галстуки были сняты,верхние пуговицы рубашек – расстегнуты… И Мазур поймал себя на мысли, что пати сильныхмира сего по большому-то счету не так уж и сильно отличается от тех вечеринок,в которых участвовали господа морские офицеры во время оно – если, конечно, несравнивать потраченные суммы.

Н-да, ничто не ново под луной, аминь.

Он повернулся к Олесе – по лицу олигархини, раскрасневшемсяот вина, блуждала загадочная улыбка.

– Значит, взял тайм-аут на раздумье? – с легкойподначкой спросила она.

– А что, я должен был соглашаться с ходу?

– Есть предложения, от которых не отказываются.

– Нет уж. Хватит. Опять кого-то спасать, что-тодоставать и без крокодиловых сапог не возвращаться… Второй раз я на эти граблине наступлю.

– Дурак вы, адмирал…

Мазур отставил пустой бокал на столик, затушил сигарету впепельнице и принялся наблюдать за двумя сексапильными красотками, резвящимисяв бассейне. Две тряпочки, присутствовавшие на их загорелых телах, считатьсякупальниками могли лишь с большой натяжкой. С трудом отведя взгляд, –хороши были, чертовки! – он столь же лениво огляделся.

Что ни говори, дело было поставлено прекрасно: официантыпоявлялись будто бы из воздуха, в нужный момент, службы безопасности словно быи не было на борту, хотя, конечно, она бдела – Мазур с уверенностью могсказать, что человек шесть на яхте присутствовало точно. И количество гостей постепенноуменьшалось – Мазур готов был спорить на что угодно: подвыпивших хозяевнеприметные ребятки растаскивали по каютам, причем совершенно незаметно дляостальных.

– Что ты сказала? Прости, я не расслышал…

– В эфирах витаете, господин адмирал? – Олеся стояла,опершись спиной о леер, откинувшись назад, так что блузка, натянувшись,эффектно обрисовывала ее грудь. Под блузкой, судя по всему, ничего похожего налифчик не имелось.