Парень усмехнулся.

— Только мешай не сильно, ладно?

Сон кивнул, и сел на стул у окна, принялся изучать утренний пейзаж.

— Скажи, как так вышло, что вы живёте тут вдвоём? Тебе ведь не больше пятнадцати, я прав?

— В точности, — бросил через плечо Мальц. — Город может плохо сказаться на здоровье брата, а присматривать за ним некому, кроме меня. К тому же мы не совсем одни, в деревне, что в нескольких сотни метров отсюда, живут наши дядя и тётя, священник и учительница. Они иногда приходят справляться, как у нас дела, когда не заняты. Обычно на выходных. А ближе к часу дня сюда приходит учитель, чтобы заниматься с Адольфом. Брат никогда не ходил в школу — да и я тоже — но образование получать надо.

— Вот как, — хмыкнул Сон. — Полагаю, на это время мне следует куда-то потеряться?

Мальц засмеялся.

— С вашей внешностью, граф, вам только по округе расхаживать. Ещё большую шумиху наделаете. Здесь, знаете ли, чужаков не любят. Деревня спокойная и тихая, и едва ли её жители рады новым гостям. К тому же внешний вид привлечёт много внимания. Если хочется погулять — не дальше кладбища. Там вы будете смотреться вполне естественно.

Сон прыснул.

— Ну спасибо, умеешь поддержать.

— Всегда пожалуйста, — с милой улыбкой ответил мальчик, нарезая мелкими ломтиками картофель. — На самом деле, проблем возникнуть не должно: едва ли родители будут против, если я скажу, что с нами какое-то время поживёт мой друг.

— Классные они у тебя, — улыбнулся Сон.

— Да у тебя тоже, судя по всему. Не каждый в наши дни может вот так просто сорваться гулять. Это означает, что ты либо в ссоре с ними, либо они действительно не против.

— Я им сказал, что какое-то время буду отсутствовать, чтобы не волновались. Кстати. А гости сюда к тебе ходят? Твой особняк — не знаю, как иначе окрестить это волшебное место — явно любопытен для местных жителей. Да и раз в школу не ходишь, а вроде как присутствуешь на уроках — тобой явно интересуются.

Мальц вздохнул и покачал головой.

— Нет, граф, даже не надейтесь совращать местных девиц. Глупая затея, которая ни к чему хорошему не приведёт.

Он хотел ещё что-то добавить, но осёкся, заметив, что собеседник поник и резко погрустнел.

— Извини, я не хотел тебя задеть. Что случилось?

Сон опомнился и улыбчиво отмахнулся.

— Не бери в голову. Такое. В новых жертвах не заинтересованы. Покажешь хотя бы, где это кладбище? Не сидеть же мне тут весь день. У тебя, наверное, тоже дела есть.

— Ты мне не мешаешь нисколько. Наоборот, я уже говорил тебе вчера и скажу ещё раз — я приятно удивлён встрече с тобой.

— Взаимно, — кивнул Сон. — А чем вообще занимаешься?

— Музыку оцифровываю, — ответил Мальц, отправляя картофель с грибами на сковородку. — Ты ведь не был в моей спальне, да? Отец большой фанат старых исполнителей, которые только на пластинках сейчас и остались. Перевожу их в цифру, убираю шумы — и готово, звучит, как новенькое.

— Ух ты, классно! Поставишь потом?

— Да хоть сейчас, как завтракать начнём. Что за начало дня без патриотической минутки-то? И Адольфу музыка такая очень нравится.

— Ты привязан к нему, — заметил Сон. — Это необычно.

Мальц пожал плечами.

— А что необычного? Он мне брат, в конечном итоге. И у него никого нет, кроме меня. Кстати, ты ему очень понравился. Вообще, надолго у нас останешься?

— Да как прогонишь — так и уеду. Хорошо у вас тут.

Мальц поджал губу.

— Поэт?

Сон покачал головой.

— Недописатель, который больше разгильдяйничает, чем пишет. И декадент до кучи.

Завтрак жарится, можно присесть отдохнуть. Взяли стул, сели напротив собеседника. Снова вздох несогласия.

— Откуда такая тяга к смерти? Никогда по-настоящему не приближался к ней?

— Возможно, — задумался тот. — Или… Не знаю. Сложная эта тема, на самом деле.

— То-то и оно. Говорить о страданиях легко, если по-настоящему страдать не приходилось. Чем ближе к смерти, тем выше ценишь жизнь, и тем меньше повода для грусти: некогда.

— А что с тобой? — Сон удивлённо склонил голову набок.

— Пороки сердца. Не такие серьёзные, как у брата, но всё же есть. И ещё пара несовместимых с жизнью вещей. Не хочу о них, — улыбнулся мальчик.

Раздался дверной звонок. Хозяин дома насторожился: кто мог так рано прийти?

Спешно кивнув гостю, направился в прихожую, а оттуда — на выход к воротам. Не хотелось подниматься на второй этаж, чтобы не будить брата. А он всё ещё спит, иначе бы уже дал о себе знать.

За воротами стояла девушка в тёмной юбке и белой рубашке, с портфелем в руках. Длинные светлые волосы, веснушки на лице, глубокие карие глаза и приветливая улыбка. Мальц смерил гостью удивлённо-недоумевающим взглядом.

— Здравствуй, Мария. Неожиданно.

Та игриво насупилась. Он всегда так к ней обращался. Сначала это раздражало, смущало. А потом — по-своему даже понравилось, и по-старинному, и возвышено. Подходило его образу, общению с ним — и девушка старалась держать диалоги с ним в таком же, под стать ему, тоне.

— Всё у тебя неожиданно да незвано. Совсем гостей принимать не умеешь. Я тебя с праздником хотела поздравить. Не впустишь?

Парень мысленно закусил губу, внешне возвращая невозмутимое спокойствие. Неудачно выходит. Эта девушка нравилась ему, время от времени скрашивала одиночество и навещала подобными внезапными визитами. И гуляла с ним в деревне, если ему нужно было там появиться. Но стоит ли знакомить её с новым гостем? Никто не знает, какие последствия может повлечь за собой эта встреча.

— Ты молчишь, Никита. У тебя что-то случилось? — спросила она обеспокоенным голосом. — Что-то не так с Адольфом?

— Нет, нет, с ним всё в порядке. Я просто проснулся недавно, завтрак готовлю, поэтому мысли слегка спутаны. А что за праздник-то?

Мария хихикнула.

— Совсем ты в своём замке счёт времени потерял. Первое сентября уже! Тебя всё равно не будет, так что решила поздравить тебя отдельно. И хотела спросить: если ты не занят, погуляем после школы? Я к тебе зайду. Если хочешь, конечно.

— А который час вообще?

— Семь утра. Ей-богу, счёт времени потерял. Почаще бы выбирался из своих владений. Живёшь нелюдимым отшельником, чары свои колдуешь, того и гляди — крестьяне с вилами нагрянут.

— Так я ж при церкви, нельзя на костёр.

Девушка рассмеялась.

— Все мы под богом, когда инквизитор допрашивает.

— Эй, у меня справка есть!