Леонард Воул некоторое время молчал, потом, покачав головой,сказал тихо, но твердо:

– Не думаю, мистер Мейхерн. К тому же нас слышали несколькочеловек, и кто-то еще пошутил, что я пытаюсь завоевать сердце богатой старушки.

– Жаль, очень жаль. – Адвокат не скрывал своегоразочарования. – Но мне нравится ваша откровенность, мистер Воул. Итак, выпознакомились с мисс Френч. Знакомство не ограничилось одним визитом. Выпродолжали бывать в Криклвуде. Каковы причины? Почему вдруг вы, молодойсимпатичный человек, заядлый спортсмен, имея столько друзей, уделяли так многовнимания старой даме, с которой у вас вряд ли могло быть что-то общее?

Леонард Воул долго не мог найти нужных слов.

– А я, честно говоря, и сам толком не знаю. Когда я пришелтуда в первый раз, она жаловалась на одиночество, просила не забывать ее и такявно выражала свою приязнь ко мне, что я, хотя и чувствовал себя неловко,вынужден был пообещать, что приду еще. Да и приятно было сознавать, что якому-то нужен, что обо мне заботятся и относятся как к сыну.

Мистер Мейхерн в который раз принялся протирать стеклапенсне, что служило признаком глубокого раздумья.

– Я принимаю ваше объяснение, – проговорил он наконец. –Думаю, психологически это обоснованно. Впрочем, у обвинения может быть иноемнение. Пожалуйста, продолжайте. Когда впервые мисс Френч попросила вас помочьей вести дела?

– Конечно, не в первый мой приход. При этом она сказала, чтомало смыслит в составлении бумаг, беспокоилась о некоторых своихкапиталовложениях.

Мистер Мейхерн бросил на Воула быстрый, цепкий взгляд:

– Служанка мисс Френч, Джанет Маккензи, утверждает, чтохозяйка ее была женщиной очень разумной, прекрасно знала, как ведутся дела, исама справлялась с ними. То же говорят и ее банкиры.

– Мне она говорила совсем другое.

Мистер Мейхерн снова взглянул на Воула. Сейчас он больше,чем прежде, верил ему. Он ясно представлял себе эту мисс Френч, чье сердцепокорил интересный молодой человек; догадывался, каких усилий стоило ей найтипричину, которая заставила бы его бывать в ее доме. Очень возможно, что онаразыгрывала полнейшую неосведомленность в денежных делах, просила его помочь –чем не повод? И она наверняка отдавала себе отчет в том, что, подчеркивая такимобразом его незаменимость, лишний раз – а для мужчины совсем не лишний –польстит ему. Она была еще достаточно женщиной, чтобы сообразить это. Вероятно,ей также хотелось, чтобы Леонард понял, как она богата. Ведь Эмили Френч,будучи особой с решительным характером и деловым подходом к любым вопросам,всегда платила за все настоящую цену.

Вот о чем успел подумать мистер Мейхерн, глядя на Воула, ноничто не отразилось на его бесстрастном лице.

– Значит, вы вели дела мисс Френч по ее личной просьбе?

– Да.

– Мистер Воул, – адвокат заговорил, голосом выделяя каждоесвое слово, – теперь я задам очень серьезный вопрос, и мне необходимо получитьабсолютно правдивый ответ. В финансовом отношении ваши дела обстояли неважно:вы, как говорится, были на мели. В то же время именно вы распоряжались всемибумагами старой дамы, которая, по ее собственным словам, ничего в делах несмыслила. Хоть раз, каким угодно образом, вы использовали в корыстных целяхценные бумаги, находившиеся в ваших руках? Подумайте, прежде чем дадите ответ.

Но Леонард Воул не захотел думать ни минуты:

– Меня не в чем упрекнуть. Все было честно; более того, явсегда старался действовать в интересах мисс Френч.

– Я вижу, вы слишком умны, чтобы лгать в столь серьезномделе.

– Ну, разумеется! – воскликнул Воул. – У меня не было причинубивать ее! Даже если допустить, что я намеренно не прерывал знакомства,рассчитывая получить деньги, то смерть ее значила бы крушение всех моих надежд.

Адвокат вновь принялся протирать пенсне.

– Разве вам не известно, мистер Воул, что в оставленномзавещании мисс Френч назначает вас единственным своим наследником?

– Что?!

Воул вскочил со стула и уставился на мистера Мейхерна внепритворном изумлении.

Мистер Мейхерн не счел нужным повторять свои слова и лишькивнул в ответ.

– Вы хотите сказать, что ничего не знали о завещании?

– Говорю вам – нет. Это совершенная неожиданность для меня.

– А если я сообщу вам, что служанка мисс Френч утверждаетобратное? Она также заявила, что хозяйка сама намекнула ей, что советовалась свами по поводу своего намерения.

– Джанет лжет! Она подозрительная и к тому же чертовскиревнивая старуха. При мисс Френч она была чем-то вроде домашнего тирана. Меняона не очень-то жаловала.

– Вы думаете, она способна оклеветать вас?

– Да нет, зачем ей? – Воул выглядел искренне озадаченным.

– Этого я не знаю, – сказал мистер Мейхерн. – Но уж больноона на вас зла.

– Ужасно! Будут говорить, что я добился расположения миссФренч и вынудил ее написать завещание в мою пользу, выбрал время, когда онабыла одна, и… А утром ее нашли мертвой. О боже, как это ужасно!

– Вы ошибаетесь, Воул, думая, что в доме никого не было,кроме убитой, – прервал его адвокат. – Джанет, как вы помните, ушла в тот вечерраньше обычного: у нее был выходной. Однако в половине десятого ей пришлосьвернуться. Джанет вошла в дом с черного хода, поднялась наверх и услышала вгостиной голоса. Один из них принадлежал ее хозяйке, другой – какому-томужчине.

– Но в половине десятого я… – От былого отчаяния Воула неосталось и следа. – В половине десятого!.. Так я спасен!!!

– Спасены? Что вы имеете в виду? – не понял мистер Мейхерн.

– В это время я был дома. Жена может подтвердить. Примернобез пяти девять я простился с мисс Френч, а уже двадцать минут десятого селужинать. Слава богу!

– Так кто же, по-вашему, убил мисс Френч?

– Вор-взломщик, разумеется. Если бы не дурацкаяподозрительность Джанет да не ее неприязнь ко мне, полиция не тратила бы наменя время, не шла бы по ложному следу.

– Едва ли это так, – сказал адвокат. – Подумайте сами,мистер Воул. Вы говорите, что в половине десятого были дома, а служанка яснослышала мужской голос. Вряд ли бы стала мисс Френч разговаривать с грабителем.

– Да, но… – Не найдя что возразить, Воул растерялся. Вскоре,однако, он сумел преодолеть свою слабость. – В любом случае я здесь ни при чем.У меня алиби. Вам непременно нужно увидеться с Ромейн. Она подтвердит моислова.