Госпожа Хартер посмотрела на часы. Три минуты до половиныдесятого. Нервы ее были напряжены до предела.

Половина десятого. Приемник включен. Что она услышит?Знакомый голос, объявляющий прогноз погоды, или голос мужа, умершего двадцатьпять лет назад?

Но вместо этого она услышала возню у входной двери… Затем покомнате пронеслась струя холодного ветра. Госпожу Хартер охватил паническийстрах. В мозгу возникла мысль:

«Двадцать пять лет – очень большой срок. Патрик стал теперьчужим мне…»

Ее охватил ужас!

За дверью послышались мягкие шаги – мягкие нерешительныешаги… Затем дверь бесшумно распахнулась. Пошатываясь, госпожа Хартер подняласьс кресла. Она уставилась на открытую дверь. Листок бумаги выскользнул из ее руки упал в камин. Из горла вырвался придушенный крик и тут же замер. В тускломсвете дверного проема стояла знакомая фигура с каштановой бородой и усами, встаромодном пиджаке времен королевы Виктории.

Патрик пришел за нею!

Сердце ее, объятое ужасом, сделало отчаянный рывок иостановилось. Госпожа Хартер упала на пол.

Часом позже ее нашла Элизабет.

Немедленно послали за доктором Мейнеллом. Чарлза Риджуэяпоспешно вызвали из дома, где он играл в бридж. Но ни один человек уже не всилах был помочь госпоже Хартер.

Лишь два дня спустя Элизабет вспомнила о записке, которуюполучила от своей хозяйки. Доктор Мейнелл прочел ее с большим интересом ипоказал Чарлзу.

– Совершенно очевидно, что ваша тетушка страдалагаллюцинациями. Ей мерещился голос ее покойного мужа. Она довела себя до такойстепени возбуждения, что умерла от шока.

Чарлз понимающе кивнул.

Накануне ночью, когда все спали, он уничтожил провод,тянувшийся от задней стенки приемника к его спальне, расположенной этажом выше.Кроме того, так как вечер был довольно прохладный, он попросил Элизабетзатопить камин в его комнате и сжег в нем каштановую бороду и усы. А одеждувремен королевы Виктории, принадлежавшую его покойному дяде, положил обратно впропахший нафталином сундук на чердаке.

Он считал себя вне подозрений.

Чарлз – нежный и внимательный молодой человек, любимецстарых дам – улыбнулся про себя.

После ухода доктора Чарлз приступил к исполнению своихобязанностей. Следовало урегулировать некоторые обстоятельства, связанные спохоронами. Для родственников, приезжающих издалека, надо было выбратьподходящие поезда. Кое-кто из них останется ночевать. Чарлз занимался всем этимпод аккомпанемент своих мыслей. Никто не знал, в каком бедственном положении оннаходился. Его деятельность, тщательно скрытая от всего света, завела его такдалеко, что перед ним уже маячила тень тюрьмы. Если ему не удастся всравнительно короткий срок достать довольно внушительную сумму денег, оночутится перед перспективой разоблачения и разорения.

Теперь все в порядке! Благодаря удачной шутке – да, этоможно назвать шуткой – он спасен. Теперь он богат.

Как бы отвечая на эти мысли, в комнату заглянула Элизабет исообщила, что пришел господин Хопкинс и хочет его видеть.

«Вовремя», – подумал Чарлз. Подавив желание засвистеть, онсостроил подходящую к случаю серьезную мину и вошел в кабинет. Там его ждал аккуратныйстарый джентльмен, бывший более четверти века поверенным в делах покойнойгоспожи Хартер.

По приглашению Чарлза адвокат уселся в кресло и,откашлявшись, приступил к деловому разговору:

– Я не совсем понял ваше письмо, господин Риджуэй. Вы, очевидно,полагаете, что завещание покойной госпожи Хартер находится у нас на хранении.

Чарлз уставился на него в недоумении:

– Но… моя тетя говорила об этом…

– О, конечно. Оно было у нас на хранении.

– Было?

– Именно так. В прошлый вторник госпожа Хартер попросила насприслать ей завещание.

Тревога охватила Чарлза.

– Оно, конечно, будет обнаружено среди ее бумаг, – продолжалповеренный спокойным тоном.

Чарлз ничего не ответил. Он уже просмотрел бумаги, и у негоне оставалось никаких сомнений, что завещания среди них не было. Через минуту,однако, он взял себя в руки и сообщил об этом поверенному. Голос его звучалнеестественно, и у него было такое ощущение, будто по его спине тонкой струйкойкатится холодная вода.

– Кто-нибудь осматривал личные вещи покойной?

Чарлз ответил, что это сделала Элизабет. Позвали Элизабет.Да, она осмотрела всю одежду и все личные вещи покойной и абсолютно уверена,что среди них не было никаких официальных документов, похожих на завещание. Оназнает, как выглядит завещание, – ее бедная хозяйка держала его в руках в деньсмерти.

– Вы уверены в этом? – резко спросил поверенный.

– Да, сэр. Она сама сказала мне. И заставила меня взятьпятьдесят фунтов. Завещание было в большом голубом конверте.

– Совершенно верно, – подтвердил Хопкинс.

– Сейчас я вспоминаю, – продолжала Элизабет, – что наследующее утро видела этот конверт, но пустой. Я положила его на письменныйстол.

– Я тоже видел его там, – сказал Чарлз.

Он встал и подошел к письменному столу. Через минутувернулся с конвертом в руках и подал его господину Хопкинсу. Последний осмотрелего и кивнул:

– Это тот конверт, в котором в прошлый вторник я отправилзавещание.

– Могу я еще чем-нибудь быть вам полезной? – с уважениемспросила Элизабет.

– Сейчас нет. Благодарю вас.

Элизабет пошла к двери.

– Минуточку, – остановил ее поверенный. – Горел ли в тотвечер огонь в камине?

– Да, сэр. В нем постоянно горел огонь.

– Благодарю вас. Этого достаточно.

Элизабет вышла из комнаты.

Чарлз подался вперед, положив дрожащую руку на стол:

– Что вы предполагаете?

Господин Хопкинс покачал головой:

– Мы все же должны надеяться, что завещание будетобнаружено, если оно не…

– А что, если оно не будет обнаружено?

– Боюсь, что в данном случае напрашивается лишь один вывод:ваша тетушка послала за завещанием, чтобы уничтожить его. Не желая, чтобы Элизабетпострадала от этого, она выдала завещанную ей сумму наличными.