Лицо Элизабет стало подергиваться.

– О мадам, – запричитала она, – не надо думать об этом. Янадеялась, что вам уже намного лучше!

– Раньше или позже мы все должны умереть. Мне уже засемьдесят, Элизабет. Ну, ну, перестань хныкать или, если тебе уж так хочется,плачь в другом месте.

Элизабет вышла, продолжая всхлипывать. Госпожа Хартер сбольшой любовью посмотрела ей вслед:

– Глупая старуха, но очень предана мне. Кстати, сколько я ейзавещала? Сто фунтов или только пятьдесят? Надо оставить ей сто фунтов.

Этот вопрос так встревожил госпожу Хартер, что на следующийдень она поручила своему адвокату прислать ей завещание. В тот же день зазавтраком Чарлз поразил ее вопросом:

– Между прочим, тетя Мэри, кто этот забавный старый чудактам наверху, в угловой комнате? Я имею в виду фотографию над камином. Этотстарый щеголь в шляпе, с бакенбардами?

Госпожа Хартер строго посмотрела на него:

– Это твой дядя Патрик.

– О, тетя Мэри, простите меня, ради бога. Я не хотел васобидеть.

С достоинством кивнув, госпожа Хартер дала понять, чтоизвинение принято.

Чарлз смущенно продолжал:

– Просто я удивился. Понимаете ли…

Госпожа Хартер резко спросила:

– Ну, что ты хотел сказать?

– Ничего, – поспешно ответил Чарлз. – Я хочу сказать, ничегозаслуживающего внимания.

Госпожа Хартер прекратила разговор, но в тот же день,несколько позднее, когда они были вдвоем в комнате, она вернулась к этомувопросу:

– Я бы хотела, чтобы ты объяснил мне, Чарлз, почему тызаговорил о фотографии твоего дяди?

– Я же сказал вам, тетя Мэри, глупая фантазия – ничегобольше. Абсолютно нелепая.

– Чарлз, – властно произнесла госпожа Хартер, – я настаиваю,чтобы ты мне все рассказал.

– Ну что ж, моя дорогая тетя, раз вы настаиваете… Мнепоказалось, что я видел его – человека с фотографии, – когда поднимался поаллее вчера вечером, он выглядывал из крайнего окна. Игра света и тени, надополагать. Я еще подумал: кто бы это мог быть? Потом Элизабет сказала мне, что вдоме не было никого постороннего, никаких гостей. Позже вечером я случайнозашел в угловую комнату и увидел фотографию над камином. Точь-в-точь человек,который выглядывал из окна! Это, конечно, легко объяснить – подсознательноеявление! Я, должно быть, заметил эту фотографию раньше, а потом простосообразил, что увидел это лицо в окне.

– В крайнем окне? – резко спросила госпожа Хартер.

– Да. А что?

– Ничего.

Этот разговор взволновал госпожу Хартер – когда-то там былакомната ее мужа.

В тот же вечер Чарлз снова куда-то ушел. Госпожа Хартерсидела у себя в комнате и с лихорадочным нетерпением слушала радио. Если и втретий раз она услышит голос мужа, это, без всякого сомнения, подтвердит, чтоона действительно находится в контакте с потусторонним миром.

И хотя сердце ее билось учащенно, она нисколько неудивилась, когда передача оборвалась и после обычного интервала она услышаладалекий голос с ирландским акцентом:

– Мэри… ты уже готова?… Я приду за тобой в пятницу… Впятницу в половине десятого… Не бойся, это будет совсем безболезненно… Будьготова…

И снова зазвучала музыка.

Несколько минут госпожа Хартер сидела совершенно неподвижно.Лицо ее побледнело, губы сжались и посинели.

Вскоре она поднялась с кресла и пересела к письменномустолу. Дрожащей рукой она написала следующие строки:

«Сегодня в девять часов пятнадцать минут я отчетливо слышалаголос моего покойного мужа. Он сказал мне, что придет за мной в пятницу вполовине десятого. Если я умру в указанный день и час, я хочу, чтобы этот фактстал широко известен как бесспорное доказательство возможности общения спотусторонним миром.

Мэри Хартер».

Перечитав письмо, она вложила его в конверт и написала нанем адрес. Затем позвала Элизабет и отдала ей письмо.

– Элизабет, если я умру в пятницу вечером, отдай эту запискудоктору Мейнеллу. Не спорь со мной, – сказала она, увидев, что Элизабетсобирается ей возражать. – Ты часто говорила, что веришь в предчувствия. Сейчасу меня тоже предчувствие… Теперь вот что: я оставила тебе по завещаниюпятьдесят фунтов. Мне хочется, чтобы ты получила сто фунтов. Если я передсмертью не буду в состоянии пойти сама в банк, об этом позаботится господинЧарлз.

Как и прежде, госпожа Хартер оборвала слезливые возражениясвоей служанки. Стремясь довести до конца выполнение своего желания, она надругое же утро поговорила с племянником.

– Запомни, Чарлз, если со мной что-нибудь случится, Элизабетдолжна получить еще пятьдесят фунтов.

– Вы что-то очень мрачны в последние дни, тетя Мэри, –веселым тоном сказал Чарлз. – Что может случиться с вами? По словам доктораМейнелла, через двадцать пять лет с лишним мы будем праздновать ваше столетие!

Госпожа Хартер нежно улыбнулась племяннику, но ничего неответила. После минутной паузы она спросила:

– Что ты собираешься делать в пятницу вечером, Чарлз?

Чарлз немного удивился:

– Я приглашен на бридж к Юингам в пятницу, но если выхотите, чтобы я остался дома…

– Нет, – решительно ответила госпожа Хартер. – Ни в коемслучае, Чарлз. Именно в этот вечер я хотела бы остаться одна.

Чарлз с любопытством посмотрел на нее, но госпожа Хартер ненашла нужным давать дополнительные объяснения. Она была женщиной мужественной ичувствовала, что должна одна, без посторонней помощи, справиться с предстоящимиспытанием.

В пятницу вечером в доме было необычайно тихо. ГоспожаХартер, как всегда, сидела у камина в кресле. Все ее приготовления былизакончены. Утром она пошла в банк, взяла пятьдесят фунтов и вручила ихЭлизабет, разобрала все свои личные вещи и составила список распоряжений дляЧарлза.

Взяв в руки большой конверт, она вынула из него документ –завещание, посланное ей господином Хопкинсом по ее просьбе. Она уже раньшевнимательно прочла его, а сейчас еще раз просмотрела, чтобы освежить в памяти.Это был краткий, четкий документ: в благодарность за верную службу она завещалапятьдесят фунтов Элизабет Маршалл, пятьсот фунтов сестре и столько же кузине,все остальное – ее любимому племяннику Чарлзу Риджуэю. Несколько раз во времячтения госпожа Хартер одобрительно кивнула. Чарлз будет очень богатым человекомпосле ее смерти! Ну что ж! Он заслужил это! Всегда относился к ней с любовью идобротой. Всегда был весел и старался угодить ей.