Единственной неудачей во всей этой затее было то, что онникак не мог добиться приличных результатов в утренние часы: довольно-такичасто «мазал» и вообще игра практически не клеилась.

Джек привычно вздохнул, крепко ухватил свою биту и в которыйраз повторил как заклятие: левую руку назад до отказа и не глядеть вверх.

Он уже размахнулся и вдруг буквально оцепенел, когда тишинулетнего утра разорвал пронзительный крик:

– Убивают! Помогите, убивают!

Внезапно крик прервался каким-то придушенным булькающимвздохом.

Джек бросил биту на землю и ринулся на крик. Кричали где-тосовсем рядом. Вообще, эта часть сельской местности была довольно дикой, и поблизостистояло всего несколько домов. Неподалеку находился небольшой довольноживописный коттедж, который давно привлекал внимание Джека своимутонченно-старомодным видом. К этому коттеджу он и бежал. Правда, дом былсейчас скрыт от него склоном холма, поросшим вереском, но он быстро обогнул егои уже через минуту остановился у маленькой, закрытой на задвижку калитки.

В саду Джек увидел девушку и тут же решил, что это именноона звала на помощь. Однако он, видимо, ошибся.

В руках у девушки была корзинка, наполненная до половинысорной травой. Она, видимо, только что разогнулась, пропалывая бурноразросшиеся анютины глазки. Странные у нее были глаза – будто эти самые анютиныглазки, такие же бархатистые и темные, переливавшиеся мягкими огоньками скореефиолетового, чем голубого цвета. Да и вся она, в этом строгом, отливающемпурпуром длинном льняном платье, походила на большой живой цветок.

Взгляд ее, обращенный на Джека, выражал нечто среднее междураздражением и удивлением.

– Прошу прощения, – произнес молодой человек. – Но это вытолько что кричали?

– Кричала? Я? Нет, откуда вы это взяли?

Удивление было настолько искренним, что Джек смутился. Голосее звучал мягко и приятно, хотя в нем чувствовался легкий акцент.

– Но вы, должно быть, тогда слышали этот крик? – воскликнулДжек. – Он донесся откуда-то отсюда.

Она с еще большим удивлением уставилась на него:

– Я совсем ничего не слышала.

Джек в свою очередь впился в нее взглядом. Не может быть,чтобы она не слышала отчаянный крик о помощи. И тем не менее спокойствие еебыло естественным и не вызывало сомнений в ее правдивости.

– Но кричали где-то здесь, – настойчиво повторил он.

– А что кричали? – спросила девушка.

– «Убивают! Помогите, убивают!»

– «Убивают, помогите, убивают», – машинально повторила она.– Кто-то вас разыграл, мсье. Кого здесь могли убивать?

С чувством смущения он все-таки оглядывался вокруг, словнонадеясь обнаружить мертвое тело на садовой дорожке. Он не сомневался, чтокакая-то женщина действительно кричала и это не плод его воображения. Он глянулна окна коттеджа: там царили спокойствие и тишина.

– Уж не хотите ли вы обыскать наш дом? – спросила девушкадовольно сухо.

Джек окончательно смутился:

– Простите. – Он повернулся. – Наверное, кричали откуда-топовыше, из леса.

Он приподнял кепку и двинулся в сторону леса. Оглянувшись,он увидел, что девушка спокойно принялась за прерванную прополку.

Он немного углубился в лес, но не заметил ничего особенного.Наконец он оставил поиски и поспешил в гостиницу, где наскоро съел свой завтраки едва не опоздал на поезд, уходящий ровно в 8.46. Уже в пути его начали мучитьугрызения совести. Может быть, ему надо было немедленно сообщить об услышанномв полицию? Не сделал он этого лишь из-за этой девушки с «анютиными глазками»,которая, видимо, посчитала, что он фантазирует. И он опасался, что так же обэтом могут подумать и в полиции. Но абсолютно ли он уверен, что в самом делеслышал крик?

Сейчас, пытаясь восстановить первое, ускользающее из памятивпечатление, Джек уже не мог наверняка сказать, что же это было. А если этовскрикнула какая-нибудь птица и он из-за дальности расстояния принял звук заженский голос?

Но он тут же отбросил это предположение: голос, который онслышал, был, без сомнения, женский. Он вспомнил, что как раз перед этимпосмотрел на часы. Крик раздался где-то в промежутке между пятью и двадцатьюминутами восьмого. Для полиции этот факт, наверное, будет немаловажен, если…если они что-нибудь обнаружат.

Придя домой, он с жадностью набросился на свежие вечерниегазеты, пытаясь найти в них упоминание о совершенном преступлении. Но ничего вних не обнаружил.

Следующее утро выдалось настолько промозглым, что даже усамых заядлых игроков отбило желание выходить на поле. Джек поднялся поздно,наскоро проглотил свой завтрак и поспешил на поезд. Сев в поезд, он сновалихорадочно углубился в газеты. Но опять не нашел никаких упоминаний окаком-либо преступлении.

«Странно, – подумал Джек про себя. – Но что было, то было.Скорее всего, это какие-нибудь ребятишки забавлялись в лесу».

На следующее утро он вышел рано. Проходя мимо коттеджа, онкраем глаза заметил, что девушка снова занималась прополкой в саду. Видимо, этоу нее вошло в привычку. Удар, который он нанес по мячу, был просто великолепен,и ему казалось, что она не могла не заметить этого. Когда Джек устанавливал мячна следующую метку, он взглянул на часы.

«Как раз двадцать пять минут восьмого, – пробормотал он. –Интересно…»

Слова замерли у него на губах. Откуда-то сзади раздался тотсамый крик, который так напугал его в первый раз. Женский голос, охваченныйужасом:

– Убивают! Помогите, убивают!

Джек рванулся назад. У знакомой калитки стояла девушка с«анютиными глазками». Она выглядела испуганной, и Джек, подбежав к ней,воскликнул торжествующе:

– Ну, на этот раз вы, конечно, слышали?

Она слегка отступила от него, когда он приблизился,оглянулась на дом, находившийся позади, словно собираясь бежать туда испрятаться, потом качнула головой и пристально взглянула на него.

– Я ничего не слышала, – с удивлением произнесла она. –Совсем ничего.

Это было равносильно тому, как если бы она с размаху ударилаего. В искренности ее слов он ни минуты не сомневался. И тем не менее не могсебе представить, что это так… не мог… не мог. До него донесся ее мягкий, почтисочувствующий голос:

– Скажите, вы, наверное, были контужены, да?