— Еще хуже.

— Могу сообщить тебе кое-что об ином аспекте дела.

Они проверяют фактор времени в связи с заправочной станцией.

— Какой заправочной станцией? А, вспомнил. Ну, сейчас это нетак важно. Приезжай немедленно.

— Мне понадобится время, чтобы зайти за Бертой.

— Тогда ты отправляйся сюда, а Берта пусть приедет следом.Это крайне важно. Считай, что разверзся ад.

Я позвонил Берте. Она ворчала, скрипела и ругалась, но темне менее была готова, когда я заехал за ней, и мы отправились в Санта-Ану.

Куинн сидел в своем кабинете. Под глазами у него были темныекруги. Комната была заполнена сигаретным дымом, а пепельницы — окурками. Онявно нервничал.

Берта тяжело опустилась на стул.

— Молодой человек, вы превращаете себя в калеку, — заметилаона.

— Это чертово дело превращает меня в калеку, — огрызнулсяКуинн. — Я послал за Элизабет Эндикотт.

Она должна быть здесь с минуты на минуту. Если невозражаете, я подожду ее и тогда сообщу вам печальные новости, чтобы мне непришлось делать это дважды.

— Значит, новости печальные? — осведомился я.

— Даже очень, — ответил он и бросил в пепельницу наполовинувыкуренную сигарету.

— Я могу кое-что к ним добавить, — сказал я ему.

— Давай. Лучше свалить все гадости в одну кучу. Мы…

В дверь постучали.

Куинн поднялся и открыл.

— Добрый вечер, Барни, — поздоровалась миссис Эндикотт.

— Входите, Бетти, — отозвался Куинн. — Простите за позднийвызов, но, похоже, быть беде.

— Какой беде?

— Садитесь.

Она села на стул.

Куинн посмотрел ей в глаза.

— Вы рассказали мне замысловатую историю о телепатическихспособностях Джона Энсела, о том, что, войдя в дом Карла Эндикотта, онпочувствовал, что вас там нет и что Эндикотт намерен убить его. Вы сказали, чтокогда Карл вышел в другую комнату, Джон Энсел внезапно догадался, что онсобирается его застрелить и положить оружие рядом с ним.

— Это правда.

— Правда или выдумка, которую вы сочли нужным рассказать икоторую вбили в голову Джону Энселу, чтобы он также ее придерживался?

Выражение лица Элизабет не изменилось.

— Это правда, — повторила она.

— Нет, это не правда, — покачал головой Куинн. — Джон парураз пытался рассказать мне ту же историю, но сейчас мы добираемся до сути. Ведьв суде его подвергнет перекрестному допросу очень опытный прокурор.

— Джон Энсел не лжет, — упрямо заявила Элизабет Эндикотт. —Его история основана на фактах.

— Черта с два! — рявкнул Куинн. — Джон отправился вСитрес-Гроув, намереваясь обвинить Карла Эндикотта в попытке избавиться отнего. Он собирался убить Карла и имел при себе оружие. Это Карл оказалсятелепатом. Бросив один взгляд на Джона, он все понял, заманил его в кабинетнаверху, а потом извинился и вышел в другую комнату. Это была спальня, и в нейнаходились вы.

— Я? — воскликнула она.

Куинн кивнул.

— Во всей вашей истории был один правдивый момент. Джонпровел много времени в джунглях, вдали от цивилизации, борясь за свою жизнь, иего чувства были обострены до предела.

Вы были в той комнате. Когда Карл открыл дверь, запах духов,которыми вы пользуетесь, достиг ноздрей Джона. Потом Карл закрыл дверь и что-тотихо сказал вам.

Джон вновь осознал, что вы жена Карла Эндикотта, что вы сним живете, как муж и жена. Его охватило чувство глубочайшего отвращения. Онвыбросил в окно револьвер, который держал в руке. Оружие упало в живуюизгородь. Ощущая тошноту, Джон сбежал по лестнице и выскочил из дома.

Куинн умолк. Он стоял, расставив ноги и в упор смотря наЭлизабет. Его обвиняющий взгляд словно причинял ей физическую боль.

Элизабет не плакала. Она молча смотрела на него и казаласьуменьшившейся в размерах.

— Я говорила ему, что он никогда не должен это рассказывать,— сказала она наконец.

— Энсел никудышный лгун, особенно если на него нажмешь. Онпредпочитает избегать конфликтов. Я бы принял его историю за чистую монету, нозавтра начинается суд, и на перекрестном допросе от него живого места неоставят. Поэтому сегодня утром я решил сам устроить ему перекрестный допрос,чтобы посмотреть, как он его выдержит. — Последовала напряженная пауза. — Такимобразом мне удалось все выяснить, — с горечью произнес Куинн и отвернулся.

— Я очень сожалею, — спокойно сказала Элизабет.

Глаза у нее были сухими.

— Вам есть о чем сожалеть, — буркнул Куинн.

— Вы были в той комнате? — спросил я у Элизабет Эндикотт.

— Нет, — быстро ответила она, но без особой уверенности.

— Это не отрицание, а черт знает что, — сказал Куинн. — Вампридется давать показания в суде. Вложите побольше чувства.

— Нет! — повторила Элизабет.

— Это уже лучше, — одобрил Куинн.

— Ваше алиби, — сказал я, — зависит от человека по фамилииУолден, который в девять вечера закрывал свою заправочную станцию.

— Это хорошее алиби, — промолвила она.

— Окружной прокурор откопал владельца ранчо по имени ТомасВиктор, который проезжал мимо станции без семи минут девять. Он хотел заправитьмашину, но станция была закрыта.

Элизабет облизнула губы кончиком языка.

— Очевидно, у Виктора отставали часы.

— Господи, Лэм! — воскликнул Барни. — С этим алиби вседолжно быть в порядке. Уолден давал показания на дознании, и никто в них неусомнился. Очевидно, Виктор в самом деле ошибся.

Я не сводил глаз с Элизабет Эндикотт.

— Она морочит нам голову, — сказал я Куинну.

Он повернулся к ней.

— Бетти, завтра мы отправляемся в зал суда. Вы не можетепозволить себе лгать нам. Мы ваши друзья.

Наша задача — спасти все, что вам дорого. Обманывая нас, выперерезаете себе горло. Скажите нам правду.

— Я говорю ее вам, — ответила она.

Куинн обернулся ко мне.

— Что ты об этом думаешь, Дональд?