– Это Маркус, сверху. По-моему, наш мальчик собираетсяостаться здесь на ночь. – Что у него за проблемы?

– В настоящее время – его жена. Он забыл позвонить ей, а онаприготовила ему вкусненький ужин.

– О, ужас какой! Все это мы уже слышали, нет?

– Да, все новички в первую неделю такие. В общем, он сказалей, что до утра не придет, можешь продолжать спать.

Нажав на пульте еще несколько кнопок, Маркус вновь принялсялистать отложенный было журнал.

Когда между дубами показался край солнечного диска, Эббисидела и ждала мужа, время от времени отпивая кофе, посматривая на собаку ивнимательно вслушиваясь в негромкие звуки просыпающейся вокруг жизни. Спала онаплохо, усталости не снял даже горячий душ. На ней был белый махровый халат,один из его халатов, и больше ничего; влажные волосы зачесаны назад.

Хлопнула дверца автомобиля, пес в доме встрепенулся. Онауслышала, как Митч ключом возится в замке кухонной двери, еще мгновение, и онараспахнулась, открыв проход во внутренний дворик. Митч положил пиджак наскамейку рядом с дверью, подошел к жене.

– Доброе утро! – сказал он, садясь за плетеный стол напротивнее.

Эбби натянуто улыбнулась.

– И тебе доброго утра.

– Рановато ты поднялась. – Голос его звучал подчеркнутозаботливо, но это не сработало. Глоток кофе и та же улыбка.

Митч вздохнул и посмотрел через двор.

– Все еще дуешься из-за этой ночи?

– Вовсе нет. Я не обиделась.

– Я не сказал тебе, что сожалею об этом, и это правда. Япробовал тебе звонить.

– Мог бы попробовать еще раз.

– Пожалуйста, не разводись со мною, Эбби. Клянусь, большеэтого никогда не повторится. Только не покидай меня.

Теперь она улыбалась уже по-настоящему.

– Вид у тебя ужасный, – сказала она.

– Под халатом что-нибудь есть?

– Ничего.

– Дай-ка посмотрю.

– Почему бы тебе не вздремнуть, на тебе же лица нет.

– Спасибо. Но в девять у меня встреча с Эйвери. И в десять –тоже с ним.

– Они что, хотят убить тебя в первую неделю?

– Да, но у них ничего не выйдет. Я – мужчина. Пойдем в душ!

– Я только что там была.

– Голенькая?

– Да.

– Расскажи мне об этом. Расскажи как можно подробнее.

– Ты бы не чувствовал себя таким обделенным, если бывозвращался домой вовремя.

– Думаю, что это будет еще не раз, немало ночей я ещепросижу там. Но ведь когда я сутками учился, ты же не жаловалась?

– Тогда было совсем другое дело. Я могла с этим мириться,потому что знала, что скоро конец. Но теперь-то ты уже работаешь, и мы здесьнадолго. Так будет всегда? Скажи, ты теперь все время будешь работать по тысячечасов в неделю?

– Эбби, это моя первая неделя. – Вот это-то меня и волнует.Боюсь, что дальше будет хуже.

– Будет, но это неизбежно, Эбби. Это жестокий бизнес, гдеслабых съедают, а сильные становятся богатыми. Это марафон: кто его выдерживает,получает золото.

– И умирает на финише.

– Я в это не верю. Мы приехали всего неделю назад, а ты ужебеспокоишься о моем здоровье.

Она попивала кофе и тормошила рукой собаку. Выглядела онасейчас очень красивой – с усталыми глазами, без всякой косметики, с влажнымиволосами. Митч поднялся, подошел сзади и поцеловал ее в щеку.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

Она сжала его руку, лежавшую на ее плече.

– Пойди прими душ. Я приготовлю завтрак. Накрытый стол былвеликолепен. Эбби вытащила из шкафа бабушкин фарфор – впервые за время ихприезда. Зажгла свечи в серебряных подсвечниках. В хрустальных стаканах –грейпфрутовый сок. На тарелках свернутые салфетки с тем же рисунком, что и наскатерти.

Выйдя из душа, Митч завернулся в новый шотландский плед ивошел в столовую. От удивления присвистнул.

– По какому поводу?

– Особенный завтрак для особенного мужа. Он сел, восхищаясьфарфором. Посреди стола стояло большое серебряное блюдо под крышкой.

– Что ты приготовила? – спросил Митч, облизывая губы.

Она указала на блюдо, и он снял крышку, уставившись взглядомвовнутрь.

– Что это?

– Пикантная телятина.

– Какая телятина?

– Пикантная.

Митч посмотрел на часы.

– А я-то думал, что у нас завтрак.

– Я приготовила это вчера к ужину, но ты попробуй.

– Пикантную телятину на завтрак?

Она ответила мужу улыбкой и утвердительным наклоном головы.Митч еще раз бросил взгляд на содержимое блюда и быстро проанализировалситуацию.

– Пахнет хорошо, – наконец сказал он.

В субботу он отсыпался и прибыл на фирму только к семи утра.Бриться не стал, надел джинсы, старую рубашку и мягкие кожаные мокасины на босуногу. Так он одевался в университете.

Соглашение для Кэппса печаталось и перепечатывалось впятницу поздно вечером. Он все вносил в него поправки, и окончательный вариантбыл готов с помощью Нины в восемь. Митч понял, что других забот, кроме работы,у нее не было, или почти не было, и поэтому не колеблясь попросил еезадержаться. Она ответила, что не против переработок, и он тут же предложил ейпоработать в субботу утром.

Нина появилась в девять, затянутая в джинсы, которые подошлибы и слону. Митч вручил ей соглашение, все двести шесть страниц, с последнимиуточнениями и попросил перепечатать его в четвертый раз. В десять он должен былвстретиться с Эйвери.