— А она тоже ваша клиентка?

— Нет.

— Что она там делала?

— Открыв дверь, вошла.

— И вы выдвинули ваше обвинение в присутствии КарлоттыГолдринг?

— Я не помню, как много я успела наговорить до ее прихода, ичто сказала, когда она вошла.

— Но, миссис Кул, почему вы не подождали, пока эта молодаяженщина не покинет кабинет? Если вы с ней фактически не знакомы, благоразумнеебыло воздержаться от обвинений, пока она там находилась. Мы, вероятно, не можемпретендовать на привилегированное отношение, поскольку здесь выступает иКарлотта Голдринг. Берта произнесла сердито:

— Я скажу вам, почему я этого не сделала: я хотелапродолжить начатое дело. Все эти неприятности случаются с вами, адвокатами. Выдумаете только о тяжбах. Если же кто-то пытается вести дело так, чтобыоставаться верным букве закона, то у него никогда ничего не выходит.

Друмсон осуждающе покачал головой.

— Мне жаль, миссис Кул, но вы были неосторожны. Это будетсложный процесс для защиты. Мне понадобится пятьсот долларов для договора садвокатом, а потом мы посмотрим, что можно будет сделать. Этот адвокат проведетдело через судебную процедуру и дальше, вплоть до судебного разбирательства. Ктому времени вы внесете дополнительную плату в случае, если мы не сможемзакрыть дело до того, как…

— Пятьсот долларов! — чуть не крикнула Берта.

— Совершенно верно, миссис Кул.

— О чем, черт возьми, вы говорите? Я бы не дала за это делои пятидесяти.

— Боюсь, вы не поняли, миссис Кул. — Друмсон постучал прямымуказательным пальцем по бумагам, лежащим у него на столе. — У вас потенциальнаяобязанность выплатить сто тысяч долларов по иску, который выставлен против васв суде. Возможно, нам удастся уладить это дело. Я не могу обещать ничегоопределенного, но…

Берта поднялась, подошла к столу и вытащила бумаги из-подладони адвоката.

— Вы сошли с ума. Я не собираюсь платить пятьсот долларов.

— Но если вы ничего не предпримете в течение десяти дней стого момента, как эти бумаги были вам переданы, то вы…

— Как вы отнесетесь к отрицанию того, что вы кому-либодолжны? — спросила Берта.

— Вы имеете в виду то, что на языке юристов называется отказот обвинений, предъявленных в иске?

— Сколько стоит такой ответ?

— Нужно только составить его?

— Да.

— Я бы не советовал вам поступать так, миссис Кул. — Почему?

— В этом иске есть некоторые места, которые показались мнедвусмысленными. Очевидно, что документ составлен наспех. Думаю, здесь можновыдвинуть специальное и общее требование.

— Что вы называете «требованием»?

— Документ, представленный в суд, о приостановке дела ввидунекачественного составления иска.

— И что происходит после того, как вы его представляете?

— Если ваши показания изложены правильно, то суд поддержитваше требование.

— Это означает, что вы выиграли процесс?

— Нет. Другая сторона получает десять дней для внесения виск исправлений.

— Таким образом, иск будет составлен грамотно?

— Да. Юристы так выражают свои претензии.

— Думаю, что все это стоит денег.

— Конечно, я должен компенсировать затраченное время.Поэтому я сказал вам о пятистах долларах для договора с адвокатами, которыепроведут ваше дело через всю судебную процедуру вплоть до…

— Почему, черт возьми, — прервала его Берта, — я должнаплатить адвокату пятьсот долларов за то, чтобы он пошел в суд и сказал другомуадвокату, как улучшить иск?

— Вы не поняли меня, миссис Кул. С точки зрения законаподдержание требования дает преимущество.

— Какое преимущество?

— Вы выигрываете время.

— Что, черт побери, вы будете делать со временем, котороевыиграете? — перебила Берта голосом, который резко повернул разговор в другоерусло.

— Мы будем работать над вашим делом, изучать его.

— А я буду оплачивать все время, которое вы провозитесь?

— Разумеется, я должен получить компенсацию… Неужели вы незнаете в достаточной мере право, чтобы попытаться уладить дело сейчас?

— К черту всю эту канитель, — прервала Берта. — Я не хочуплатить за выигрыш времени. Составьте ответ, который объяснил бы этой проклятоймаленькой прохвостке, что она может убираться со своими жалобами.

— Миссис Кул! Если вы хотя бы подумаете об истице подобнымобразом, то вы потеряете самообладание в суде, и можно сразу выбрасывать вашедело в окно. Такие слова свидетельствуют о злом умысле. Вы должны упоминать обэтой молодой женщине как о достойной молодой леди, иначе вам придетсяраскаяться.

— Я должна разрешить ей бросить иск мне в лицо и после этоголюбить ее?

— Ее ввели в заблуждение. Она приняла за оскорбление то, чтоего не подразумевало. Она легко возбудима, и ее адвокаты воспользуютсяпреимуществом ситуации, чтобы попытаться отсудить значительную сумму.

Берта глубоко вздохнула:

— Сколько?

— Скажем, семьдесят долларов.

— Только для того, чтобы составить ответ? Ну, знаете, могувам поклясться, что найду адвоката, который сможет составить ответ всего за…

— Но прежде мы должны обсудить с вами факты.

— Никаких фактов, — отрезала Берта. — Только ответ, вкотором молодая женщина должна предстать проклятой лгуньей. Он долженутверждать, что она была уволена не из-за моих слов, а все, что я говорила,укладывается в рамки привилегированного отношения.

— Хорошо, — с очевидной неохотой сказал Друмсон. — Полагаю,что при подобных обстоятельствах цена в двадцать пять долларов… Но выпонимаете, миссис Кул, мы не несем ответственности за ход дела. Нам бы нехотелось, чтобы имя нашей компании фигурировало в судебном процессе. Мы толькосоставим ответ, а вы, подписав его, будете выступать как проприя персона.

— Что это значит?

— Это официальное выражение означает, что лицо выступает безадвоката. На судебном процессе вы будете защищать себя сами.

— Это то, что мне нужно. Составляйте ответ, я его подпишу ибуду представлять в суде сама себя. И я хочу получить ответ к понедельнику.Представив его, я выброшу все это из головы.