Друмсон смотрел, как она покидает кабинет. Потом со вздохомнажал на кнопку, вызывая стенографиста.

В главном управлении сержант Селлерс откинулся на спинкукособокого, без подушки, кресла-качалки и с загадочным видом посмотрел насидящую напротив Берту Кул:

— Вы замечательно выглядите, Берта. Что там за история сДирборн, которая подала на вас в суд?

— Эта маленькая… — сказала Берта и остановилась.

— Валяйте, — ухмыляясь, бросил Селлерс. — Я слышал всеслова, которые вы знаете. Дайте им выход, и вы почувствуете себя значительнолучше.

— Я только что вернулась от адвоката. Все те эпитеты,которыми я ее награждала, могут свидетельствовать о злом умысле, а это можетповредить ходу моего дела. Насколько я в курсе, она очень достойная молодаяледи, введенная в заблуждение необыкновенно очаровательная молодая сучка,добродетель которой не вызывает сомнений.

Селлерс откинул голову и засмеялся. Он вытащил из карманасигару, а Берта достала из сумочки сигарету. Селлерс облокотился на стол, чтобыподнести спичку к сигарете.

— Мы становимся вежливыми, — заметила Берта.

— О черт, — весело отозвался Селлерс. — Нам известныобязанности гостеприимного хозяина. Мы только не обращаем на них внимания.

Он бросил спичку в широкую пасть отполированной медной урны,которая стояла на резиновой циновке рядом с огромным столом. На столе и на полувокруг урны чернели пятна прогоревшего дерева, в тех местах, где когда-то былиоставлены непогашенные окурки.

Сержант Селлерс проследил за взглядом Берты и усмехнулся.

— В главном управлении вы это увидите повсюду, — сказал он.— Можно было бы написать книгу об историях, которые скрываются за этимиследами. Иногда вы опускаете сигарету, отвечая по телефону, а вам сообщают обубийстве, у вас замирает сердце, и вы совершенно забываете о ней. Иногда вызасыпаете парня вопросами, и он начинает раскалываться. Ему хочется закурить,он делает одну или две затяжки, потом выбрасывает сигарету. У него настольковзвинчены нервы, что он не попадает в урну, даже если бы у нее был диаметр вчетыре фута. А эти короткие штрихи просто оставлены небрежными парнями. Пошлитеих прямехонько в том направлении, в котором вам бы хотелось, чтобы ониубрались, и забудьте о них. Что я должен сделать с этой девицей Дирборн?

— А что вы можете о ней сделать?

— Много чего.

— Я вас не понимаю.

— Вы показали мне выход в случае со слепым. Я никогда этогоне забуду, Берта. Мы не забываем наших врагов, но хорошо помним друзей. Этадевушка в судебном порядке преследует вас за клевету. Она требует компенсацииза причиненный моральный ущерб. Это значит, что она выставила свою репутацию навсеобщее обозрение. Мы пройдемся по ее прошлому против шерсти, и добротнымгребнем. Мы дадим понять ее адвокату, что против нее есть дихлофос, и она будетразбита.

— Учтите, что я сама выступаю своим адвокатом.

— Что за нелепая идея?

— Мой адвокат запросил пятьсот долларов за договор с другимадвокатом, да еще имел наглость заявить мне, что я должна буду заплатитьдополнительно, когда подойдет время судебного разбирательства.

Сержант Селлерс присвистнул.

— И я тоже так думаю, — сказала Берта.

— Он будет представлять ваши интересы?

— Нет. Он составит ответ, а я представлю его суду и заплачуадвокату только двадцать пять долларов. После этого я буду предоставлена самойсебе.

Тогда я поработаю над Имоджен. Возможно, и удастсячто-нибудь откопать. Девушка, которая очертя голову бежит к адвокату ивозбуждает иск, не может иметь чистую совесть. Очевидно, у нее есть чтоскрывать.

— Черт с ней. Если бы я только до нее добралась, я бы живоее урезонила. Проклятая… достойная леди!

Селлерс усмехнулся:

— Представляю, что. вы чувствуете.

— Что вам удалось выяснить в деле Эверетта Белдера? —спросила Берта.

— Думаю, это убийство.

— Разве вы не были уверены в этом с самого начала?

— Не настолько твердо, как теперь. Вскрытие показало, чтоона умерла в результате отравления угарным газом. Она была мертва час или два,прежде чем в нее вонзили нож.

— Есть ключ к разгадке? — спросила Берга, и ее глазасузились, что показало полное внимание.

Некоторое время Селлерс медлил с ответом, словно обсуждаясам с собой, стоит ли поделиться с Бертой своими соображениями. Затем онотрывисто произнес:

— Это дело рук мужчины.

— А не миссис Белдер?

— Я ее исключаю.

— Почему?

— Разделочный нож.

— А при чем здесь нож?

— Картошку не чистят ножом длиной в десять дюймов.

— Разумеется.

— Женщина это знает, а мужчина — нет. Либо Салли умерла врезультате несчастного случая, и кто-то, испугавшись, что обвинят его,попытался представить это как несчастный случай, либо хотел скрыть убийство.

— Кто мог ее убить? — спросила Берта.

— Например, Эверетт Белдер.

— Фу-у!

— Я бы не стал категорически отрицать. Кстати, вернулся котмиссис Белдер.

— И когда?

— Вчера вечером. Около полуночи.

— Его впустил Белдер?

— Нет, миссис Голдринг услышала, как он мяукает, и открыладверь. Кот вошел и казался хорошо накормленным, но бродил всю ночь по дому, непереставая мяукать, и не хотел нигде сидеть.

— Возможно, он потерял миссис Белдер, — предположила Берта.

— Возможно.

Телефон на столе несколько раз звякнул. Сержант Селлерс снялтрубку:

— Алло? — Потом кивнул Берте: — Это вас. Звонят из вашегоофиса по важному делу.

Берта взяла трубку и услышала тихий, приглушенный голос ЭлсиБранд. Так говорят, когда не хотят, чтобы их кто-нибудь услышал, прижимая губык самой трубке.

— Миссис Кул, звонил мистер Белдер и сказал, что емунемедленно нужно вас видеть.

— Ну его к черту, — бодро отозвалась Берта.

— Думаю, что у него появилось еще письмо.

— Хорошо. Ты знаешь, что ему нужно делать, — сказала Берта,а потом с нарастающим нетерпением произнесла: — Боже мой, Элси, не надоохотиться за мной, — когда я занята, только потому, что Белдер хочет…