– Никто не знает, где судьба настигнет, – по-бабьи вздохнулаМарина, – вон Юлька! Бах – и нету!

– Я слышала о несчастье, – подсуетилась я.

– А вы Юлю знали? – заинтересовалась Марина.

– Общалась некогда с ее мамой, – обтекаемо ответила я, – мневчера позвонили и сообщили страшную весть.

– Ой, вот здорово! – невесть чему обрадовалась беременная. Азатем закричала: – Тетя Катя! Иди ­сюда!

Одна из пожилых женщин, толкавших туда-сюда коляски,вполголоса возмутилась:

– Марина! Не шуми! Только что ребенок уснул.

– Тут вы не дома. И одиннадцати вечера нет, – парироваладевушка, – хочу и ору. Баба Катя!

– Тьфу прямо, – обозлилась старуха и начала с силой трястикороб на колесах, из которого незамедлительно полетел сердитый плач.

– Баба Катя! – надрывалась Марина.

– Что случилось? – спросили сверху.

Я задрала голову – на одном из балконов четвертого этажамаячила круглая фигура в ярко-красном спортивном костюме.

– Тут родственница Юльки, – завопила Марина, – по линиимамы! Может, мы зря на похороны собираем?

– Поднимитесь ко мне, – засуетилась женщина, – пожалуйста,не сочтите за труд.

Я пошла к подъезду.

– А деньги нам верните! – не успокаивалась Марина. – Еслиродственники нашлись, им и надо тратиться! У людей тут лишних рублей нет.

Тетка в спортивном костюме ждала меня на лестничной площадке.

– Уж простите меня, – извинилась она, – артрит замучил,лишний раз не спуститься.

– Мне нетрудно было подняться.

– В вашем возрасте я прыгала как кенгуру, – засмеяласьпенсионерка и тут же осеклась: – Бога ради, простите. У вас горе, а я схаханьками! Заходите. Хотите чаю?

– Не откажусь, – кивнула я.

– В момент спроворю, – пообещала хозяйка, – только сначалапознакомимся. Катерина Андреевна я, но лучше без отчества, по-простому – бабаКатя, мне так привычней.

– Даша, – представилась я.

– Вот и ладушки, – кивнула старушка. – Ну, чего же в дверяхмаемся?

– И с какого бока ты Юлечке родственница? – спросила бабаКатя, подавая мне высокий фарфоровый бокал темно-синего цвета. – Вроде родни уних не было.

– Марина неправильно меня поняла. Я всего лишь хотеласпросить про квартиру, будут ее продавать или нет. Если выставят на торги, ктоэтим займется?

– Ах ты господи! – явно расстроилась бабуся. – А я ужобрадовалась, что сброшу ответственность с плеч. Юля-то одинокая, вот и всталвопрос – кто ее хоронить будет. Ну я и затеяла сбор средств, поскольку старшаяпо подъезду.

С несвойственной пожилым и уж тем более тучным людямрезвостью баба Катя метнулась к буфету и вытащила из ящика железную коробкуиз-под печенья.

– Во, – сказала она, водружая на нос очки, – тут полнаябухгалтерия, дебет с кредитом до копеечки. Первая квартира: Усаповы сто рублейотслюнили.

– Немного, – констатировала я.

– А где Верке больше взять? – протянула баба Катя. – Петькапьет, детей двое. Вот Ракитова из восьмой пожадилась – тысячу отсыпала. У неемужик бизнесмен, ларек на остановке держит, могла и сотню долларчиков бросить.Ох люди! Злопамятные есть. И глупые, как Марина. Говоришь, квартиру купитьсобираешься?

Я закивала.

– Понимаете, я работаю в риелторском агентстве за процент,вот и приходится крутиться. Узнала, что в доме жилплощадь освободилась, иприбежала выяснить: не хотят ли родственники ее на сторону пустить. А девушкаво дворе не разобралась.

Тут мой фонтан вранья иссяк. Не слишком удачную версию япридумала для оправдания собственного любопытства, сейчас баба Катя справедливоспросит: «Зачем же так торопишься? После смерти хозяйки должно пройти полгода,только тогда жилплощадь может перейти к наследникам».

Но старуха не заметила нестыковки.

– Ясное дело, если кушать захочешь – запрыгаешь. Знаю я, какбывает. В нашем подъезде в четырнадцатой квартире комната освободилась.Ермаковы померли, одинокая пара, без детей. Ну и заняли ее Фисуновы. Уж как онирадовались! До небес скакали, что сумели комнату получить. В наши-то времена угосударства ничего не выпросить, а им повезло. Поселились и зажили, а через двагода с зоны родной брат Ермакова явился. О нем все забыли, думали, что умер, аон приехал. Суд затеял, теперь у Фисуновых не жизнь, а слезы. Вон, вчера, когдаденьги собирала, я с Надькой говорила. Стоит в соплях, стонет: «Ой, баба Катя!Из нас опять хотят коммуналку сделать, маленькую спальню уголовнику отдатьсобираются». Чего только не случается! Хорошо, идем дальше по списку. Третьядверь на лестнице. Макаровы. Ну к ним я даже не пошла.

– Такие жадные? – спросила я.

– Говорю же, злопамятные люди бывают. Макаровы с Юлей дажене здоровались.

– Почему? – насторожилась я.

Баба Катя опустила вниз уголки рта.

– Сколько на свете живу, столько поражаюсь глупостичеловеческой. В свое время Леокадия хорошую жену Косте нагадала, да ошиблась –обобрала их невестка. Зина почему-то решила, что Леокадия беду приманила, ипошла ей окна бить.

– Пока я плохо понимаю суть дела, – призналась я.

Старушка скрестила руки на груди.

– Ты в колдовство веришь?

– Нет, – улыбнулась я.

– А предсказаниям астрологов?

– Не очень.

– И я, – неожиданно засмеялась баба Катя. – Но иногда вгазетах прогнозы на неделю читаю. Ты кто по знаку Зодиака?

– Близнец.

– О! И я тоже! – обрадовалась старуха, потом протянула руку,взяла с подоконника газету, водрузила на нос большие очки и с чувствомпрочитала: – «Неделя пройдет спокойно. Во вторник узнаете о большойнеприятности, в среду захотите помочь близкому человеку. Наш совет: неввязывайтесь в события, будет только хуже. В пятницу вас ждут большие денежныепотери, в воскресенье ваша любовь преподнесет сюрприз». Ну и как тебе это?